Бросив мокрое полотенце на пол, я решительно переступила через него и толкнула дверь ванной. Тишину пустынного холла прерывало только мое размеренное дыхание. Почти не моргая, я дала глазам время привыкнуть ко тьме, не отрываясь глядя на ленточку света. Она тянулась из спальни и разделяла коридор пополам. Напрягая слух, я замерла. Доносившийся приглушенный спокойный голос, который я могла пропустить мимо, но не стала бы этого делать ни при каких обстоятельствах, принадлежал Наташе:
– Пожалуйста, будь сдержанней, – молила она, не удосужившись удостовериться, слышу ли я, – ей тяжело. А ты все-таки, Паш, взрослый мужик.
Его ответом стал протяжный вздох и скрип половиц под ногами, а после вымученное:
– Я же стараюсь.
Ха, старается он. Я зажала рот руками, чтобы не рассмеяться в голос. Стараться нужно было раньше. Сохранить брак, например. Или после развода продолжать общаться. Может, мне и не было бы так неприятно находиться здесь, если бы я чувствовала себя важной. Может, я спокойно бы реагировала на Наташу и Марка, зная, что где-то в глубине нужна. А теперь-то чего ради стараться? Выгоды никакой, только душу теребить.
Обходя спальню родителей по окружности, я дернула соседнюю ручку и застыла в проходе. С бледно-голубых стен на меня смотрели слоны, перелетающие на воздушных шариках радугу; еноты, сражающиеся с нашествием пчел; леопарды, стоящие на голове; и не уверена, что поняла последнюю сценку, но разбираться в этом не стала. И без этого было понятно, кому принадлежал этот оазис беспечного счастья. И в подтверждение моей теории – в центре комнаты, на точно таком же ковре, как и в гостиной, сидел Марк. Он собрал железную дорогу и запускал паровоз с вагончиками, вслух споря с машинистом, который по незнанию маршрута проехал нужную станцию без остановки.
Я опустилась рядом, сложив ноги в позе лотоса, ожидая отклика маленьких внимательных глаз, но мальчик, увлеченный игрой, не повернулся ко мне. И когда я собралась громко кашлянуть, в мои руки легла фигурка кондуктора. Я приняла игрушку, искренне обрадованная его попыткой познакомиться ближе. Дети всегда легче идут на контакт. Они не различают по категориям плохой/хороший. Им проще жить без оценок и ярлыков. И все же я бы не вернулась в тот возраст ни за какие коврижки. Я хочу сама выбирать путь, а не ждать, когда за меня примут решение взрослые.