– И что ты скажешь в свое оправдание? Я не успела убрать все до приезда опекунши, и мне влетело. – Марина привычно ждала меня у подъезда, ежась от пронизывающих насквозь порывов ветра.
Как только землю скует мороз, она перестанет караулить меня у дома. Она пойдет дальше и начнет стучаться в квартиру. Мне придется ставить чайник, угощать ее сладким и бутербродами, а мама вечерами будет спрашивать, куда девается хлеб, ведь она его только купила. Но я буду упорно молчать, потому что Марина плохая девочка, и дружить с такими мне не стоит. Поэтому пока я могла наслаждаться ее присутствием только в своей жизни, а не в своей доме, я бесконечно радовалась погоде.
Все воскресение вымаливавшая прощение и так его не заслужившая я изумленно подняла брови, словно не ожидала снова старой пластинки. Но в этом была вся моя подруга. Пока не услышит заветных слов, не отстанет.
– Я же тебе все объяснила по телефону. Ничего нового ты не услышишь, – и не дожидаясь Марины, я поплелась по дорожке.
– То есть? – она нагнала меня почти сразу. – И даже фингал не сфоткала? Ого! – она заметила мою опухшую кисть, – так это правда?
Я фыркнула. Конечно, такая новость. Странно, что мне еще не позвонило полкласса с расспросами.
– Ага, чтобы ты растрепала всей школе?
– Ну, – она обиженно поджала губу, – это могло бы сгладить нанесенное тобой оскорбление. И к тому же почему ты обо мне такого мнения? С друзьями так не поступают.
– Нет, не сфоткала, – меня бесил этот разговор. И ее неподдельное внимание. В первый раз в моей жизни произошло что-то такое, что заинтересовало Марину. И это не назвать хорошим знаком.
– Да и фиг с ним. Твоя рука тому подтверждение. Офигенно.
Я промолчала, наслаждаясь минуткой славы. Да, я была крута в гневе.
Мы шли по опавшей листве и специально зарывались в нее ботинками, а потом раскидывали сухое природное наследство, молчаливо делившееся с нами настроением, таким же удручающим, как и сама осень.
– Это его машина стояла за домом? – неожиданно спросила Марина, когда мы уже достигли школы.
– Ага, – подтвердила я ее догадки, отчетливо понимая, повернись я сейчас, столкнусь с озорным огоньком в ее глазах. Точно таким же, что загорелся у меня, когда я услышала эту новость от отца. Но соединившись с моим, размах трагедии в разы бы превышал мою изначальную задумку. Но была ли я настолько зла, чтобы пустить Марину в огород? О да.