– Не пытался! Я вообще никак не пытался. Ни жаргоном, ни буквами, ни жестами глухонемыми!
– И сколько ты уже никак?
– Три года почти.
– Почему? Зачем?
– А, что я ей скажу? Как такое скажешь? Как такое вообще можно девушке сказать?
Елена улыбнулась, движением руки шутливо взъерошила волосы Ивана. Она поднялась со стула и отошла к окну.
– Горе, ты горе! Как скажешь? Человеческим русским языком! Учился бы нормально, мог бы, наверное, еще на английском или на французском, только ты ведь учиться не хочешь. И долго ты еще собираешься молчать.
– Да не в этом дело, не в словах, а вообще в ней!
– О, как! В ней значит? Не в тебе? То есть она должна бегать за тобой и в любви тебе объясняться? Самому не смешно?
– Мне Елена Петровна, давно уже не смешно, мне тошно. Она сейчас даже и в сторону мою не смотрит, а если я еще и заговорю, то и подавно.
– Ну, если я правильно помню, ты там ни с кем не разговариваешь. Сколько времени, ты уже всех бойкотируешь? Месяц? Два?
– Сегодня ровно два.
– Ну, а чего же ты хотел? Они тебе просто платят той же монетой. Чему тут удивляться? Ну, а отдельно от всех говорить с ней не пробовал, без посторонних ушей. Может так и будет говорить, не молчать же ей.
Иван импульсивно махнул рукой, как будто отмахнулся от чего-то злого и наболевшего. И схватился за голову. Потом резко опустил руки и повернулся к Елене.
– Когда … ну, когда это все случилось, конфликт этот, она там была впереди планеты всей! Все собственно с нее и началось. С этой шуточки ее. Понимаете, Елена Николаевна, это было унизительно, а я повелся как последний дурень, до сих пор ее смешки слышу, как в тумане, и этот «ржач» общий. Как такое забудешь, а выбросить ее из головы не могу. Не выходит. Уже и пытаться перестал. Не будет она со мной говорить. Да и не знаю я, что говорить.
– Как есть, так и говори. Вот как чувствуешь, так и скажи.
– Прям вот так и сказать, люблю?
– А, точно любишь?
– Елена Петровна! Больше жизни!
– Значит простил ей все, раз любишь?
– Да давно уже. Если честно, в тот же день, да и не обида это была, досада была, что ли. Вот тут досада.
Иван похлопал себя по груди и махнул рукой. Елена смотрела на него с интересом. Кто ж такое сказал, что этот влюбленный мальчик неисправимый хулиган. Как помочь то ему? Как убедить?
– Тебе придется это сделать, Вань. Придется. Ты должен ей все сказать. Иначе ты обманешь ее. Никто не знает, что ты услышишь в ответ. Никто!