А девчонка онемела от испуга. Мужики вытащили коляску из лужи, поправили упряжь: мол, садитесь, господин, продолжайте путь. И не гневайтесь, извиняйте глупую бабу и девчонку-несмышлёнку.
Взялся кучер за вожжи. Господин бросил в толпу горсть золотых червонцев. И поехала коляска дальше. Не узнал молодой путешественник свою сестрёнку и мать. А за подаянием везде бросаются чуть ли не под колеса. Семь лет странствий – и везде одно и то же!
– Нам бы обсушиться на постоялом дворе, – предложил кучер.
Гостей приняли хлебосольно. Особенно понравилась богатому путнику дочка хозяина. Она принесла на подносе еду, постелила чистую постель.
– Ты мне понравилась. Я бы с тобой согласился пойти к венцу, – сказал гость.
– И вы мне любы. Но я ведь не знаю, кто вы.
– Я очень богат, – похвастался юноша.
– Богатыми бывают и разбойники, – поклонилась девица, собираясь уйти.
– Разве я похож на злодея, на разбойника? – поднял бровь гость.
А девица стала шутливо отговариваться:
– На разбойника вы непохожи. Присылайте сватов. Но познакомьте меня с родителями своими. Для согласия и благословения. В нашей округе вас люди не знают.
И ушла девица, дверь прикрыла. Запечалился юноша. Вышел он во двор вечером и пошёл побродить под луной. Ходил он, ходил. Пришёл случайно на кладбище. А навстречу ему дьявол:
– Здравствуй, добрый молодец! Как поживаешь?
– Это ты, сатана? Плохо мне живётся. Камень лежит на душе. Хочу увидеть мать и сестрёнку. Хочу договор с тобой расторгнуть, прозреть! Хотя бы одним оком!
Нечистый не возражал. Взмахнул он посохом, и вспыхнул рядом костёр.
– Я бросаю договор в огонь. Но ты будешь сразу же одноглазым оборванцем.
– Согласен! – беззвучно пролепетал юноша.
И сгорела грамота дьявольская в костре. Сатана с дымом улетел. Страшная боль пронзила юношу. Упал он. И лежал без памяти на земле до утра. А когда пропели утренние петухи, взошло солнце. Оборванный, с чёрной повязкой на глазу, вышел с кладбища юноша. И узнал он сразу своё село, увидел свою хату. Навстречу ему бежали со слезами на глазах мать и сестрёнка. И встал перед ними на колени Глеб. Прозрел!