– Не пришли же.
– Значит, ты не выдал меня, дядя?
– Значит, не выдал.
– Почему?
– А догадайся почему.
– Ты всё равно отсюда не уйдёшь живым.
– Да ладно! Вот заладила. Слышали. А теперь послушай меня. Тебя для какой-то цели спрятали сюда. Для какой?
– Я шахидка. А тебе-то, дядечка, зачем теперь знать, для какой цели я здесь? Мы скоро умрём вместе, из-за тебя, между прочим. Нас с тобой не будет на свете, дядя, зачем же тебе знать всё это? Нас разорвёт на куски, и этот дом тоже разнесёт, не всё ли равно тебе, с какой целью я пряталась здесь? И будет как будто бы и не было на свете ни тебя, ни меня. Так зачем ты хочешь всё знать?
Они сидели Друг против друга на стульях, в трёх шагах расстояния, но расстояние между ними было не три шага, а в миллиарды разы больше. Свет души от одного до другого никогда не сможет преодолеть это расстояние и рассеется чёрной пылью во мгле космической бури.
Тем не менее немолодой моложавый человек зачем-то говорил погибающие сразу же после вылета из его рта слова:
– Ты мне понравилась сильно, как только увидел тебя, вот и потому не выдал. Ты шальная голова, таких отчаянных никогда не встречал. Шахидка ты или нет, мне всё равно. У меня в детстве была девочка, на год моложе меня, тоже кавказская. Бела Дидикаева. Осетинка. Она очень похожа на тебя. Убьёшь ли ты меня из пистолета, или разорвёшь гранатой, мне так же всё равно. Я здесь в районе самый крутой человек. У меня тысяча гектаров пахотной земли, я сдаю их китайцам, они выращивают резиновые помидоры и огурцы. Ну и что? Деньги китайцы платят исправно. Я богаче даже твоего родственника Валиева, ну и что? Я могу переспать с любой женщиной во всей округе, могу кого хочешь деньгами задушить. Но мне всё это не нужно. Мне даже не нужно, чтобы и ты переспала со мной.
– А что тогда тебе нужно, дядя? Неужели умереть вместе со мной? Смотри, вот кнопка. Сожму руки – мы взорвёмся. Ты этого хочешь? – спрашивала красавица-шахидка-библиотекарша.
– Я хочу, чтобы ты показала свой пояс, – охрипшим голосом молвил мужчина.
– Ладно, смотри, – сказала шахидка и расстегнула на груди длинную чёрную рубаху.
Она развела в стороны полы рубахи, под нею были свободные белые груди, под грудью висело в подсумках взрывное устройство.
Библиотекарша-шахидка не раз примеряла их наедине с собою, зная, что её никто не видит. Обычно это происходило глубокой ночью, в моей дальней комнате на втором этаже. Она плакала при этом, тихо всхлипывая.