Девушка в пышном платье, с букетом белых пионов казалась далекой, холодной, будто стояла не на том же раскаленном тротуаре, а парила в воздухе. Золотистые перышки волос и отстраненный взгляд делали ее похожей на барышню-революционерку из какой-то пыльной книжки.
Преданно взглянув на Антонину, Суслик принялся тараторить с приторной сладостью в голосе, особенно широко улыбаясь и сверкая грызуньими зубами. Эх, пересолил! Взгляд дочери начальника вдруг сделался суровым, как у отца.
– Довольно, Александр! Вы заслуживаете самого строгого порицания! – Она бойко сыпала мертвыми, газетными словами, которые Лёвке трудно было запомнить. Чтобы получше расчихвостить незадачливого поклонника, Антонина стала выгораживать Лёвку.
– Тошка! Ты что? Зачем хулигана оправдываешь? Тебе бы прямиком в адвокаты! Выйдет толк! – Отец восхищенно улыбался, готовый простить провинившегося шофера, будто этого требовал будущий дочкин успех. Потом для порядка заметил: – Ладно уж, пока не буду наказывать драчуна, но под твою ответственность!
Антонина почувствовала, что заигралась; впервые по-настоящему заметила Лёвку, скользнула по нему презрительным взглядом, но давать задний ход не решилась:
– Ладно, займусь его перевоспитанием.
И гордо посмотрела поверх Лёвкиной головы на Кремль.
Дождь скреб по подоконнику, как крысиные лапки. Лёвка повернулся на бок. Скрипели продавленные пружины, за ширмой всхрапывала мать. Он замер в неудобной позе, про себя матеря весь мир и это мерзкое, темное октябрьское утро. «Ну что за жизнь такая! Спать не спится, а шуметь не смей, лежи себе, как мумия в саркофаге! Ну, была не была, поздравлю сегодня с днем рождения Антонину Сергеевну». Он скорчил рожу, представляя, как произносит это имя и отчество. Аж челюсть свело! Тьфу ты! Антошка она, Тошка – маленькая комнатная болонка на вышитой подушке! Кукла, краля!
Вот уже несколько месяцев ему не терпелось доказать, что она не права, стащить с пьедестала на землю и просто обнять, как обычную девчонку, разорвать дорогие тряпки. Лёвка напрягся весь, сел на кровати, поморщившись от визга пружин.
«Среднюю дурешку уговорить – пара пустяков. Они сами за мной бегают, в глаза заглядывают. Одна баба постарше как-то сказала: «Энергетика в тебе есть!» Слово какое-то чудное, с газетных передовиц. Но слово словом, а суть одна: парень хоть куда. Только она этого не понимает!»