Но потом, вопреки всем ожиданиям Лилечки (а по её мнению прозвище должно было быть коротким и удобным в употреблении) и тогда, когда уже казалось, что они так и останутся до конца школьных дней своих просто Сергеем Петровичем и Лилией Феоктистовной, к ним вдруг намертво пристали неожиданные и даже странные прозвища. Дело в том, что и Сергей Петрович и Лилечка на уроках часто рассказывали своим ученикам о своей студенческой, а то, для примера, и семейной жизни. И сами того не замечая, говорили друг о друге чаще и больше, чем это, видимо, допускал строгий устав школьного племени; слишком уж часто они повторяли «моя жена Лилечка» и «мой муж Сергей Петрович». Первые и не совсем удачные изыскания учеников вылились в то, что Сергея Петровича стали называть Лилией Феоктистовной и даже просто Лиличкой, а Лилию Феоктистовну – Сергеем Петровичем. Однако пытливая школьная мысль на этом не остановилась, а остановилась на следующем: вскоре все, и даже за глаза учителя, стали называть Сергея Петровича «Мояженалилечка», а Лилию Феоктистовну «Моймужсергейпетрович».
Теперь можно было и в учительской, и в укромных уголках школьного двора, где тайком курили старшеклассники, и в классной тишине услышать: «А Моймужсергейпетрович сказала…» или (это одна восьмиклассница, вздыхая, шептала другой, задумавшись над контрольной): «Мояженалилечка совсем на меня внимания не обращает… А я, кажется, в него влюбилась…»
И ученики, и учителя никогда не путались, называя Сергея Петровича Моейженойлиличкой, а Лилию Феоктистовну Моимужемсергеемпетровичем, а вот родители бывали поначалу весьма озадачены, когда их дети рассказывали им об учительнице русского языка и литературы по имени Моймужсергейпетрович и об учителе биологии по имени Мояженалилечка.
Когда об этих своих прозвищах узнали Сергей Петрович и Лилечка, они были приятно удивлены друг другом и даже иногда сами в шутку стали называть так друг друга; как они сами говорили, «лучше уж быть Моейженойлиличкой, чем Гомотетием и Моиммужемсергеемпетровичем, чем Парашей…»
Заканчивая описание первого учебного года, надо сказать, что Сергей Петрович в школе прижился легко, Лилечка же иногда даже плакала в учительской и говорила мужу сквозь слёзы, протирая вышитым платочком свои запотевшие очки: «Сережа, я не знаю, что мне делать, я не могу справиться с этими неразумными хазарами… Да, Сережа, я согласна, да, скифы мы, да азиаты мы, но не до такой же степени! Я ведь в конце концов, не цербер, я учитель…». Сергей Петрович, как мог, утешал Лиличку, готовил ей в учительской сладкий чай, давал дельные советы. Самые же отъявленные хулиганы, с которыми Лилечка не могла справиться сама, после того как с ними один на один, «по-мужски, серьёзно», поговорил Сергей Петрович, стали, как сказала Лилечка, «скромнее в своих желаньях».