, разостлал его на земле, опустился на колени, – долго молился, благодаря Аллаха за счастливый поход на неверных.
Кафа встретила их шумом приморского рынка, запахом рыбы и жареной баранины.
Али погнал свой живой товар в караван-сарай. На следующий день бойкие горластые цирюльники-греки постригли и побрили мужчин, а слуги принесли на деревянных подносах вареную баранину, густо приправленную перцем. Теперь Али не скупился на еду: сытый, неизможденный раб ценился на рынке значительно дороже. Женщин он приберегал на будущее. Их еще нужно подкормить, принарядить, а некоторых и заново одеть, особенно пленниц Чернобая. Перед тем как вести на базар, цирюльники натрут их маслом и пахучими травами, подровняют брови, положат под глазами легкую голубоватую тень.
Али хорошо знал, как продавать товар для гаремов, и надеялся получить солидный барыш. Сегодня же вывел только мужчин и подростков.
Широкая базарная площадь на берегу залива была вся запружена народом. Шумная пестрая толпа прибрежных и степных татар, греков, турок, венецианцев, караимов, абхазцев бурлила, гоготала, куда-то спешила, что-то покупала и продавала.
Горный хребет защищал город от холодных северных ветров, и, несмотря на то, что стоял декабрь, здесь было тепло и тихо.
Вся левая сторона базара – невольничья. От города ее отделяла высокая каменная стена, выложенная из ноздреватого белого известняка. Вдоль стены в землю вбиты колья. К ним привязывали невольников.
Живого товара было немного, и довольный Али подметил, как за его обозом ринулась гурьба покупателей.
Расторопные слуги быстро попривязывали мужчин к столбам. Они старались: мурза пообещал каждому хороший бакшиш – вознаграждение.
Арсен стоял крайним. Его соседом слева оказался плотный бородатый мужик. Несмотря на зимнюю пору, он был до пояса голый и зябко кутался в сермягу, наброшенную на плечи. Из-под пшеничной копны взъерошенного чуба выглядывали огромные голубые глаза.
– Греемся, батько? – невесело спросил Арсен.
– Греемся, сынок, – усмехнулся бородач, сверкнув белыми крепкими зубами. – А с чего ты меня величаешь батькой? Разве я старше тебя?
– Да как тут узнаешь, – ответил казак. – У нас на Запорожье даже деды бреют бороды. А ты, я вижу, русак?.. Откуда, брат?
– Донской казак я. У нас борода – дело обычное.
– Тогда мы действительно братья. От Дона до Запорожья – рукой подать.