Сейчас он не мог объяснить себе, зачем он так поступает. Свою холодную жену он давно не любил, вместе они были скорее по инерции. У Олега на нее скопилось много мелких и больших обид, которые со временем сложились в стену отчуждения. Но самым главным было то, что она как-то пренебрежительно-снисходительно относилась к его родителям, к его семье и детству, укладу и обычаям, заведенным в доме у матери.
Олег как-то сразу забыл, что толчком к тому обстоятельству, что его зубная щетка пропала из стакана, стало то, что он завел любовницу. Он чувствовал себя оскорбленным: именно в тот момент, когда умер отец, жена в очередной раз показала все свое презрение к его семье и к нему лично.
3.
На Вике была только его белая рубашка, больше ничего. В таком виде она открыла ему дверь: худенькая, небольшого роста, каштановые волосы сбились копной на голове. Рубашка доходила ей почти до колен.
– Привет, малыш, я тут решила вздремнуть. – Она зевнула и прошлепала босыми ногами в комнату.
– На дворе уже почти вечер, пятый час. Ну, ты даешь. – Сейчас Олега раздражала ее лень, хотя еще месяц назад он бы тут же затискал ее.
– Не будь занудой. – Голос Вики казался глухим, потому что она опять залезла под одеяло.
– Кофе есть? – из кухни спросил Олег. – Охота что-нибудь пожевать.
– Все, что найдешь, твое. Сегодня с утра были булка и сыр, еще варенье осталось, вроде больше ничего. – Вика продолжала вещать из-под одеяла.
Он вошел в комнату и присел на кровати, потом прилег прямо в джинсах и джемпере, уткнувшись носом в волосы у нее на затылке.
– Вика, у меня папа умер, – тихо сказал он. – Я только утром вернулся с похорон.
Она повернулась к нему лицом:
– Ужас какой! Сколько ему было лет?
– Шестьдесят пять.
– А, совсем старик… ну хоть пожил человек. – Она погладила его по курчавым волосам.
Он не шелохнулся, хотелось сказать: «Эх ты, молоденькая дурочка! Да в шестьдесят пять лет мужик еще горы свернуть может! Какой старик!».
Только Олег промолчал, ему было больно не потому, что его отца назвали стариком, а потому, что он понял, какая пропасть между ним и Викой, – это не 14 лет, это целое поколение.
Внешне ничего не изменилось, он продолжал молча лежать рядом с ней, прошло еще минут пять.
– Ты чего такой скучный? – не выдержала Вика и надула губы.
Он вздохнул. Какой толк говорить вчерашней студентке, что такое похороны отца, она все равно не поймет.