Гвардеец повел женщину в маске через левую дверь.
Он спросил. Она ответила да. Чем бы они ни занимались наверху, это будет по обоюдному согласию. Независимо от того, продлится это пару часов или целую жизнь.
Я долго смотрела на закрывшуюся дверь. Неужели это еще одна причина, по которой я сюда пришла? Испытать удовольствие с кем-то по своему выбору?
Я могла бы, если бы захотела. Я слышала, как беседуют между собой леди-в-ожидании, от которых не требуют оставаться нетронутыми. По их словам… для женщины есть множество способов получить удовольствие, сохранив непорочность.
Непорочность?
Я терпеть не могу это слово и его значение. Как будто девственность определяет мою божественность, мою невинность; как будто ее наличие или отсутствие каким-то образом важнее, чем сотни выборов, которые я делаю каждый день.
В глубине души мне даже интересно, что сделают боги, если я приду к ним не девой. Будут ли они рассматривать все остальные мои деяния или отвернутся от них только потому, что я больше не девственница?
Не знаю, но надеюсь, что это не так. Не потому, что я собираюсь заняться сексом сейчас, или на следующей неделе, или… вообще когда-нибудь, а потому что хочу иметь возможность делать такой выбор.
Хотя я не уверена, что мне когда-либо подвернется такая возможность. Но здесь, в «Красной жемчужине», наверняка найдутся желающие поучаствовать в том, о чем говорили леди-в-ожидании.
Сердце нервно затрепетало, и я заставила себя выпить еще шампанского. Сладкие пузырьки защекотали горло и немного смягчили внезапную сухость во рту.
По правде говоря, решение отправиться на поиски приключений было спонтанным. Обычно по ночам мне не спится почти до рассвета. А когда я засыпаю, то почти жалею об этом. Только на этой неделе я трижды просыпалась от кошмаров, и мои крики звенели в ушах. А когда кошмары являются вот так, один за другим, они очень похожи на предзнаменование. Предупреждающе кричит инстинкт, похожий на мою способность чувствовать боль.
Сделав неглубокий вдох, я оглянулась. Женщины в красном на столе уже не было: она сидела на коленях торговца, который спрашивал, что случится, если выиграют двое. Он рассматривал свои карты, но его рука была там, где раньше ее собственная. Глубоко меж ее бедер.
Ну и ну!
Прикусив губу, я бросилась прочь, пока мое лицо не запылало огнем. В соседнее помещение, частично отделенное стеной. Здесь тоже играли.