А торговались те скупердяи отчаянно, выклянчивая дисконт, отчего уже вскоре сия нация натурально достала широкого натурой вятича, испытывавшего идиосинкразию (не путать с фобией!) к скидкам от заявленной им цены! И за месяц с лишком не раз случались пустые дни вовсе без выручки.
«Провижу: загниет и загнется оная империя из-за таковых корыстолюбцев, алчных. И никто ведь не пожалеет о ней!» – вывел он единою.
Расчет с Басалаем производился ежевечерне, выражаясь в кератии, являвшемуся половиной серебряного милиарисия. Сам же милиарисий приравнивался стоимостью к одной из двенадесяти частей золотого солида, называемого по-гречески и номисмой. И прочие купцы из вятичей на том торге укоряли Молчана, что переплачивает, подавая скверный пример!
Ибо их искусники синхронного перевода потребовали той же оплаты и для себя. Меж тем, кератий составлял ежедневное жалование ремесленника изрядной квалификации, да и то выдавался ему лишь медными фоллисами.
«А рази ж можно сопоставить толмачей с ромейскими искусниками ремесел? Мастерить – не языками чесать!» – апеллировали к здравомыслию Молчана его критики. Однако презрел он злопыхателей сих.
Басалай же и присоветовал пригласить за компанию двоих местных из бывалых, обитающих неподалеку, обосновав: могут пригодиться толковым подсказом, когда приступит Молчан к заслуженному досугу, равно и развлечениям на любой вкус. Поелику осведомлены они о немногочисленных в сем столичном граде торговых точках, где точно не обдурят покупателей, всучив им по завышенной цене недостойные подделки, и ведают о закоулках с самой выгодной арендой помещений для ночных утех. А могут сопроводить и в запретный квартал, подсказав заведения с лучшими искусницами!
Молчан засомневался было, касаемо закоулков и того квартала, бесстыдного, помня о предостережениях Путяты – явного блудодея на своей действительной службе, имевшего бесспорное аморальное право заклеймить порок наемного сладострастия и бескорыстных неразборчивых связей, опираясь на богатый собственный опыт при исполнении скрытных обязанностей.
Впрочем, тут же и рассудил, что негоже столь доверять своему старшему родичу, вельми гораздому на кривду и преувеличения!
Да и нелепо будет, оказавшись по секретной надобности столь далече от Земли вятичей, не ознакомиться с потаенными нравами бойких девиц царьградского происхождения! – даже и не прикасаясь к ним, а токмо из чистой любознательности, праведной.