И не ежей же промышлять!
«Попусту Доброгнева на меня зыркнула. С утра я всегда хмур, а тут еще и тревожен, гадая, чем обернется дорога на торг, – подумалось вдруг Молчану. – Да и что с нее взять! Совсем по хозяйству замаялась, а тут еще малой.
И ведь хотел я, вслед Храбра, дочку: и в доме радость, и матери подмога – ей бы уже по возрасту мать доверяла не токмо веник. А третий наш, нежданный, тоже оказался сыном… Подрастет, вымахает в рост, обучу его охотничьему промыслу.
Старшой наш, он для дружины добрым ратником будет: силен, смел, сулицу метает, под стать отцу. В лесу ж от него мало толка – нет в нем, торопыге, терпения, не умеет ступать тихо. Не для него зверя скрадывать иль к тетеревиному току подобраться.
Когда в четыренадесять таков, уже не переменится!
Беляю же лишь за мамкину юбку держаться: больно робок. К ножу, прикасаясь, чуть не дрожит в опаске порезаться, а топор за рукоять возьмет – и того пуще. А ведь не малец! – ждет его по осени священный обряд.
И в кого он пошел? Доброгнева даже на меня взбрыкивает, и столь не ведает страха, что напади на нее тать, без зенок останется, лиходей! А оробей хоть раз его отец не токмо в бою, а и в дальних отъездах, давно бы осиротел Беляй!
Третьяку же передам все, в чем сам горазд. Тщиться буду, дабы, повзрослев, и меня превзошел охотничьей славой! А для сего надлежит быть с ним неотлучно, пока не возмужает и все переймет.
Хватит с меня странничать по чужим указкам, хоронясь от вражьих сысков!
И ежели придут со скрытным словом, о чем предупреждал Путята, откажу и выставлю вон!
Тут Молчан ощутил, что начинает, босой, зябнуть. И решил, что пора возвращаться в избу…
Так, или примерно так – тысячу лет тому, всего и не припомнить – в поселении вятичей, что обустроилось на плоской вершине холма, устремленного в пойму Москвы-реки, зачиналось утро.
И некому уже удостоверить название сего городища …
II
Не успев помыслить: «Вот и сени мои», Молчан услышал оклик вполголоса.
– Молчан! А, Молчан! Погодь!
Резко повернувшись, он узрел догонявшего Некраса-кожевенника, давнего его недруга.
«Не иначе, я ослаб слухом, – огорчился Молчан. – Даже не почуял, что подползает сей змей кривоносый».
И с подчеркнутой сухостью справился:
– Чего тебе, Некрас, надобно в таковую рань? С чем пожаловал?
Некрас помялся, явно не зная, с чего начать и перейти к главному.