Отец Александр вернулся в свой кабинет. Порывшись в обычном письменном столе, переложив с места на место большой талмуд, две общие тетради, исписанные им и отцом Пантелеймоном, куда они тщательно записывали пожертвования прихожан в дни рождения, крещения, венчания, похорон, отпевания и поминания православных верующих, он, наконец, нашёл то, о чём говорил неумолимый, скрупулёзный следователь. Выявил из большой папки самый важный список икон, записи обо всех реконструкциях, воздаяниях, реставрационных работах, произведённых за последний период, статистику принятия, увольнения монашек и монахов в приход, их адреса и конкретные обязанности он отложил в сторону. Затем поставил аккуратно карандашом галочки рядом с названиями тех икон, которые были похищены, когда прошелся по внутренним помещениям церкви, предварительно закрыв по привычке свой кабинет на ключ. Следом он вернулся не туда же откуда ушел, а направился прямо к милицейской машине, где сидел следователь Перцев, терпеливо дожидаясь свидетеля вместе с сестрой Евлампией, которая первой обнаружила жертву, истекающую кровью.
У инспектора Перцева на этот, из ряда вон выходящий, случай не было никаких конкретных предположений. Он просто фиксировал все события, чтобы поставить жирную точку, водворив в конце расследования грабителей на положенное им место – в тюремную камеру. Со свидетелями ему предстояла сложная работа по идентификации предполагаемого грабителя или наводчика, чем они занялись сразу, когда приехали в отделение милиции.
– А вы, сестра? – спросил инспектор Перцев с досадой, как будто потерял что-то очень ценное и дорогое его сердцу, кроме потраченного впустую времени, так как он должен был ещё доложить своему куратору о работе, проделанной в дальнем северном городе.
– Евлампия, – уточнила монашка, когда они втроём вышли из машины, направляясь в кабинет следователя, расположенный на втором этаже здания районного отделения милиции. – Да, да, Евлампия, видели кого-то подозрительного во время службы?
– Что вы называете подозрительным? – растерявшись переспросила монашка, повидавшая на своём долгом веку много всего разного: всяких сектантов с их фанатизмом, тугодумов, юродивых, лжепророков, не желающих внимать молитве, прячущихся за спины, но неукоснительно верующая во всевышнюю справедливость.