Но пауза, возникшая после последних слов Матвея, наливающаяся угрозой, была прервана, не выдержавшего нарастающего напряжения от противостояния «глаза в глаза», Мансуром совсем иначе. Голосом, от которого веяло холодом вершин Гималаев, тот спросил:
– Зачем тебе список?
– Видишь саквояж в руках моей помощницы, так в нём сумма, которую я хочу поменять на расписку ровесника из благородного сословия. Ведь надо оказывать добрые дела, иначе как улучшить свою карму в этом океане сансары, а так добьюсь освобождения, или, по-вашему – мокши.
Мансур нехотя, повернулся к дверям и хлопнул в ладоши. Тотчас же возник в дверях кланяющийся управляющий.
– Принеси мне список «А» в части просроченных платежей и не оплаченных векселей.
Управляющий, пятясь задом, покинул комнату. Мансур достал из стола бланк депозита и начал его заполнять.
– «Он продумывает, кого послать на нашу ликвидацию». – Пришло предупреждение Гилира.
Матвей улыбнулся своему другу. «Хорошо, что „микрофабрика на поясе“ полностью восстановила функционал „лап-перчаток“ Гилира. Теперь они и как коммуникатор работали в режиме раций с моим глиип, а дополнительно давали Гилиру весь спектр возможностей для исследования, управления и личной обороны. Так сейчас, например, свесившаяся левая лапа, выпустившая коготь, касающийся бедра Мансура полностью мониторит психо-информационную деятельность ума ростовщика».
– Что известно о местонахождении вот этих: Джириш Кумар и Анирадха Чопра.
Лениво выговаривая, как бы спокойно рокоча голосом и при этом лениво тяня слова, обратился Сесил.
Мансур, оценивая сидящего напротив наглеца, обдумывал при ответе свою комбинацию: – «Сироты, все документы на их ветхие дома у меня и уже остался месяц и это самая оптимистичная длительность их жизни, астения и истощение достигли термальной стадии. Кроме опиума и воды, подкрашенной вином, они ничем и не питаются, а мои слуги хорошо за этим следят. Затраты на их содержание окупятся раз в десять при продаже собственности, оставшейся от них и перешедшей ко мне!» – он, взвесив комбинацию, включив в неё этого молодого Черчилля, удовлетворённо расслабился.
Матвей, видел напряжение девушки, контролирующей себя в этой ситуации, напряжение всех её чувств, при непосредственной встрече с человеком, погубившего их семью. Ему не надо было совершать никаких дополнительных действий для её подстраховки, Абха сама справлялась с гневом, яростью попеременно проявляющимся в сжатии пальцев рук на саквояже, ничем другим, не выдавая своих чувств. «Она прошла испытание жизнью!» – сделал он для себя очевидный вывод.