Матвея после того, как он ознакомился со злодеяниями купца, слуг, того окружающих, больше не мучила совесть о раннее немыслимом для юного кадета, а затем юного компаньона, а затем аудитора Русского Дома: – использовать взрослого, здорового человека для восстановления личности искусственного интеллекта.
– «А с Ай придётся поговорить», – Матвею нравилось это сокращение имени применять к живой, весёлой, так преобразившейся девушке после того, как она поняла, что ей ничего не угрожает, – «остроумной и забавной девушке, к тому же умеющей себя держать в сложной, опасной ситуации».
Матвей вздохнул и сложил руки на груди. Ай, вошедшая в комнату, как с ней и было договорено, точно перед обедом, перестала оправлять юбку своего обновлённого наряда и выпрямилась, опустив руки вдоль бёдер.
– Ай или тебе больше нравится Абха Ашварья? – спросил Матвей.
– Как Вы пожелаете, сэр. Как я понимаю, для Вас это не имеет большой разницы, но для меня будет приятно, если наедине, не в официальной обстановке я буду – Ай.
Матвей пересел к краю дивана, напоминающего ему лимузин из музея двадцатого века, показал рукой на место около себя лису, который сразу же разлёгся, касаясь пышным хвостом бедра Матвея.
– Ну что ж, полагаю, мы подошли к необходимому для всех нас разговору. Завтра начнутся события, в которых ты можешь участвовать только или как член нашей… семьи, – на секунду сделав паузу, а затем уверенно продолжив, – или как совсем посторонний человек, ничем с нами не связанный. Денег я тебе дам, тебе их хватит на первое время, потом ты можешь уехать в Англию и жить как танцовщица, там это модно и высокооплачиваемо.
Абха закусила губу и кивнула, как будто собравшись с мыслями и придя к однозначному заключению подняла взгляд на Матвея:
– По крайней мере Вы даёте мне выбор! И мне известно теперь, что Вы умеете вести переговоры и доверили мне какую-то важную часть в них, хотя я и непоняла роль того странного гвоздика, который я воткнула в стену. Я свой выбор сделала ещё там, в тёмном переулке! И мой выбор – оставаться и служить Вам!
Матвей сжал челюсти и нахмурился. – «Он уже не мог бы убить эту девчонку, если бы она отказалась быть с ними, но и нести ответственность за доверившегося ему человека, а о роли лиса, как полноценной личности пока она и не подозревает, также принимающего решение по ней. Хотя, как раз по Гилиру и какое решение тот примет Матвей даже не сомневался, их раса была известна благородством и полным отсутствием како либо тяги к совершению убийств, а если точно, то не допущением убийства разумного.