Времени даром, смотри, не теряй,
Покуда ты жив, и пей и гуляй!
Как только старый Хью закончил петь, он вдруг искривился от боли в паху.
– Черт бы драл эту грыжу! – вскрикнул Хьюго и выронил трубку. – Восемь лет уже мучает! Господь!
– К доктору вам надо, – посоветовал я уже десятый раз. Но Хью никогда меня не слушал. Да и врачам он не доверял, оттого и довел себя до такого состояния. Однажды он будет рыть могилу и сам помрет в ней. – С этим шутить не стоит.
Через пять минут, боль Харкинсона поутихла, и его блестящее от пота, раскрасневшееся лицо, наконец, перестало ужасать меня своей гримасой. Только самому дьяволу известно, что испытывает этот старый трубокур, когда паховая крыжа ни с того ни с сего сжимает его хозяйство своей мертвой хваткой. Скорее всего, эту боль невозможно игнорировать или сохранять при ней спокойствие. Я частенько видел, как Хью вдруг падал на колени и несколько минут сотрясал небеса гневными ругательствами. У старика там все огнем горит, а он при этом еще успевает и о бабах говорить!
– Ну, ты как? – спросил я Хьюго.
– Легче, – ответил он и стал искать на земле выпавшую из рук трубку. Табак весь рассыпался. Пришлось забивать снова. – Грыжа с кулак! Ей Богу, скоро сам вырежу ее и выброшу собакам на съедение! Только станут ли они жрать это.
– Вот-вот.
Затем мы сидели молча. В яме было сыро. Свет от керосиновой лампы дрожал в глазах Хью. В них все еще были слезы. От боли в паху. Сухие губы старика все еще дрожали. Он откинул голову и закрыл глаза. В этот момент я увидел у него на веках слова. Странно, но я никогда их там не замечал. Ни разу за все те два года, которые мы проработали вместе. На правом веке было написано слово: «Вижу», а на левом, слово: «Всё».
– Хью, откуда у тебя эта татуировка? – спросил я. – И что она означает?
Тогда Хьюго рассказал мне о пиратских кораблях и их промыслах. Рассказал, как работал матросом на одном из таких кораблей и там обзавелся столь болезненной отметиной. Означала она, что наш старина Хью, держит глаз востро, даже когда спит.
– Корабль наш назывался Мурена, а капитаном на нем был Дэвид Нортон, – продолжал старик делиться своими мрачными воспоминаниями десятилетней давности. – Слыхал, может о таком?
Я ответил, что нет, не слыхал.
– Кровожадный был человек, – рассказал Хью. – Никого не щадил! И дьявол рядом с ним показался бы более великодушным. Стена в его каюте была украшена головами врагов. Так же Нортон залил капитана, у которого отнял Мурену, в гальюнную фигуру.