Мы живем в мире, где разучились верить в Бога. Но не важно, верит в Него человек или нет, мы все всё равно вернемся к Отцу своему. И увидим, как все есть на самом деле: там нет войны, там нет зла, жестокости, корысти, жадности, зависти, там никто никого не осуждает и никто никого не поучает, там живут одна любовь и тишина.
И нам не позволят нарушить эту тишину.
Целых десять лет я шла к тому, чтобы все это увидеть. Как много, как долго по земным меркам человеку нужно выстрадать, испытать, пережить для того, чтобы понять простые истины.
Мне их хотели открыть еще десять лет назад. А я никого не слушала, я думала только о своем. Мне кричали, мне показывали, а я отказывалась слушать. И только через десять лет сбылось то, что должно было сбыться.
В 1992 году я приехала в станицу Переправная и стала строить дом в том месте, на которое мне указала бабушка на одном из сеансов.
Я никогда не хотела возвращаться в станицу, я не хотела жить в том месте, где мне причинили столько боли и унижения в моем далеком детстве. Я хотела жить в Подмосковье и знала, что после работы на Севере у меня будет такая возможность.
Когда мне на сеансе сказали, что я должна вернуться в станицу, то я выполнила это указание. В 1992 году, когда уже был залит фундамент дома, вдруг во сне ко мне явилась бабушка.
Я стояла на том месте, где был заложен фундамент дома, а с юго-запада на облаке спускалась девочка лет десяти, мне совершенно незнакомая.
Она сказала мне:
– Давай с тобой поговорим.
Я ответила:
– А о чем?
– Ну о том, что будет.
Я согласилась:
– Давай. А что будет?
– Души всех тех, кто родился и живет сейчас, сгорят.
– Как сгорят?
– А вот так, сгорят.
– Как сгорят, расскажи поподробнее. Как спасти все это?
– Я еще маленькая, я не знаю. Спроси у кого-нибудь из старших.
Тогда я опустилась на колени и стала звать бабушку, почему именно ее – не знаю.
– Бабушка, пожалуйста, приди, расскажи. Почему это произойдет?
И вдруг на облаке появилась моя бабушка. Она была такая высокая, строгая и красивая. Такой строгой я свою бабушку видела впервые за 21 год, пока знала ее живой. Она могла быть строгой с кем угодно, только не со мной.
Я увидела ее, мою родную и хорошую, и испугалась ее строгости. Я подумала: что бы ей такое сказать, чтобы она мне улыбнулась? И я сказала ей:
– А я строю дом.