, он никогда не плакал!), и он моментально понял, что такой глубокой и
настоящей любви не испытывал никогда. Как он мог хотеть какого-то мальчика или вообще
кого-то еще – это было просто предательством! Именно тут он вспомнил свой собственный жизненный принцип, что «предателей не прощают», и все внутри похолодело.
Восприняв эту безумную и необъяснимую любовь, которую можно было только испытать, а не описать словами, он каждой своей клеткой чувствовал, что Катя испытывала то же самое к нему, хотя, конечно, понимал, что вряд ли она знает, чего хочет, – ей же было всего две недели! Но здесь его математическая логика и рациональное мышление тактично отступили назад, освобождая путь для новых чувств и эмоций. «Я ждал тебя всю свою жизнь, – трогательно и ласково прошептал тридцатипятилетний В. З. двухнедельному младенцу. – Я так люблю тебя, золото мое!» Малышка как будто улыбнулась, хихикнула или усмехнулась в ответ на это проникновенное признание, хотя, скорее всего, В. З. просто показалось. В. З. улыбнулся ей в ответ: «Ты еще и задорная у меня – много мы будем вместе шутить и развлекаться. Ты – мой самый любимый и дорогой в мире человечек!»
– Ну ты и смешной, чего там ребенку шепчешь? – спросила из постели сонная уставшая Тамара.
Через много лет, когда В. З. уже было за пятьдесят, а Кате около двадцати лет, он продолжал носить с собой в бумажнике ее уже потертое младенческое фото и гордо демонстрировал его окружающим, которые думали, что он завел вторую семью и нового младенца. Как-то одна душевная старушка, соседка по даче в Снегирях, которая часто видела Катю, спросила его прямо, почему он не заменит это фото на что-то более современное, то есть изображение дочери в ее теперешнем возрасте:
– Она же у тебя симпатичная, чего же ты ее сегодняшнюю никому не показываешь?
В. З. слегка смутился, что для него было совсем не характерно:
– Какая симпатичная, она у меня красавица, да и умница, что тут скажешь… Но, понимаешь, я не эгоист и жить ей не мешаю. А тогда, на этом фото, она была только моя.
США
Профессор Л. достигла многого в карьере. У нее были лицензии на адвокатскую практику в трех разных штатах США, она работала в крупной международной юридической фирме, в сорок лет получила пожизненный статус профессора права. Ей безумно нравились борьба за эти достижения, победы и успехи, а также бурная интеллектуальная жизнь. А еще – зависимость от восторга… Обыкновенная повседневная жизнь ее не сильно вдохновляла, а рутина моментально надоедала. Впрочем, ей удалось найти очень логичное и практичное применение всем своим качествам, и она шаг за шагом строила свою карьеру и