Приведём для сравнения выписку из «Критического словаря психоанализа» Чарльза Райкрофта: ИСКАЖЕНИЕ СУПЕР-ЭГО. Относится к попытке уменьшить ВИНУ путём совращения или развращения какого-то лица, идентифицируемого со своим Супер-эго, т. е. к попытке уменьшить собственное чувство малоценности посредством низведения этого лица до своего уровня.
К той же теме предложим и более прозаическое объяснение. Без поэзии и без сатиры. Половой рефлекс можно определить как инструментальную часть родительского рефлекса так же, как охотничий рефлекс есть инструментальная часть рефлекса питания. Любовь хищника к жертве – уничтожительная, любовь родительская – самоотверженная, защитная. Половая любовь может быть смещённой ближе к уничтожительной или к самоотверженной.
В христианстве есть таинство причастия, когда хлеб и вино вкушают, как плоть и кровь Христа. Здесь любовь самоотверженная и уничтожительная совпадают, как предельное обладание предметом поклонения.
Совершенно необъяснимой кажется только третья фундаментальная одномерность Духа и Пола.
Если вместо пространного понятия о духовном употребить более конкретное – Язык и Музыка в их неразрывной связи слов и интонаций, то можно обнаружить три способа этой связи.
Первый состоит в том, что слова соответствуют музыкально-поэтической интонации и усиливают её звучание.
Второй способ можно назвать пародийным, когда слова имеют прямо противоположный смысл и звучат как насмешка над музыкальным образом (или, наоборот, лирическое откровение, спетое на мотив частушек). Вспомним попутно, что Сатиры в древней мифологии – божества похотливые.
И, наконец, третий способ связи называют рыбой. Он представляет собой набор слов, просто укладывающихся в метр или мелодию и, как бы, её опрощающих, опустошающих. Нельзя не заметить, что это тоже сатира, разве что, менее злорадная.
Этим трём способам связи смысла с возвышенной интонацией отвечают три формы мировоззрения.
Первому соответствует Вера, второй похож на воинствующий атеизм, третьему соответствует «нулевой» атеизм, давно уже победивший и апатично осевший в умах.
Первый возвышенно определит красоту как «бесконечную жизнь, заключённую в конечную форму» (Г. В. Ф. Гегель, Н. А. Бердяев). Второй разоблачит в эстетике вытесненную сексуальность. Третий скучно объяснит красоту как пользу или выгоду.