Петтигрю был достаточным реалистом, чтобы признать: источник его неприязни отчасти кроется в том факте, что Рикаби намного моложе его и умеет по-своему, в манере, недоступной холостяку средних лет, наслаждаться жизнью в военное время. Но он еще больше укрепился в своей антипатии, когда обнаружил, что ее разделяют большинство обитателей «Фернли» и что Вуд, который когда-то работал вместе с Рикаби, засвидетельствовал его непобедимую склонность к безделью. А кроме всего прочего, он с восторгом отметил, что мисс Браун, к которой Рикаби, по его собственному выражению, «подкатывался», спокойно, но решительно отвергла его. Ее компетентность в подобных делах, правда, вызывает сомнения, когда речь идет о Филипсе, но, в конце концов, даже холостяк средних лет не может быть реалистом всегда.
Тем временем Рикаби, судя по всему, упивался собственной шуткой, как, впрочем, и его соседка. По жестам и артикуляции можно было догадаться, что он кого-то изображает. Но вдруг, в разгар представления, что-то отвлекло его. Он через плечо оглянулся на дверь, грубо ткнул свою приятельницу в бок и напустил на себя нарочито серьезный вид. Как и ожидалось, это вызвало у девушки новый приступ смеха, который она тщетно попыталась подавить, прижимая к губам носовой платок.
Проследив за его взглядом, Петтигрю увидел мисс Дэнвил, дошедшую уже до середины зала, и не нашел в ее облике ничего хоть сколько-нибудь смешного. Бедная женщина явно была не в себе. Она плакала и, казалось, едва соображала, что делает. Дрожащими руками она попыталась положить себе какую-то еду, но преуспела лишь в том, что уронила тарелку. Тупо глядя на разбитую тарелку, она не делала никаких попыток собрать осколки.
К ярости Петтигрю, это породило новый взрыв веселья за столиком Рикаби. Он нерешительно приподнялся, не зная, как поступить, но, прежде чем он на что-то решился, вмешалась мисс Браун. Среагировав на ситуацию с быстротой, восхитившей Петтигрю, она поспешно пересекла обеденный зал, обняла мисс Дэнвил за плечи и повела ее к своему столу. Усадив ее там, отлучилась и почти сразу же вернулась с чашкой кофе и несколькими бутербродами. Затем, сев рядом, начала, судя по всему успешно, успокаивать приятельницу. Филипс, с выражением глубочайшего сочувствия на широком добродушном лице, присоединился к их тихому разговору, и к тому времени, когда Петтигрю покидал столовую, к мисс Дэнвил, похоже, вернулось душевное равновесие.