Крошечная комната с бежевыми обоями тускло освещается красным солнечным светом. Настя сидит на старом неудобном стуле и смотрит в пол, нервно сцепив на коленях тонкие пальцы. Линолеум выглядит каким-то стёртым и грязным, местами выцвел от солнца и времени. Кажется, его не меняли лет сто.
– Анастасия, вы меня слышите? – раздраженный голос психолога-консультанта вернул её в реальность, разрезав пелену белого шума. Мысли рассыпались и покатились в разные стороны крошечными шариками ртути.
– Да, слышу, – девушка заставила себя взглянуть на женщину, сидящую перед ней. Их разделял стол – такой же старый и потертый, как и всё остальное в этой комнате. Прозрачный лак облупился по краям, обнажая дерево. Женщина консультант странно выделялась на фоне стен с отстающими обоями и видавшей жизнь мебели – полная, с белой гладкой кожей и румяными щеками. Несмотря на возраст (кажется, ей было около сорока-сорока пяти лет), выглядела она очень хорошо, возможно как раз таки из-за этой полноты. Идеально ровные кудри пушатся светлыми облачками, словно недавно делали химическую завивку.
– На чем мы с вами остановились в прошлый раз?
– На том, что этот мир…. – Анастасия на секунду замешкалась, словно отвечала на вопрос экзаменатора, а не психолога, – что этот мир – в её голове пробежало – Настоящий. Мне нужно вернуться, потому что там вся моя семья, близкие и друзья.
– Дальше, – женщина сдержанно выдохнула.
– Как её зовут? Марина? Марианна? Настя хотела посмотреть на бейдж выглаженного бело-зеленого костюма, но постеснялась – это уже третья встреча, и было как-то неловко от того, что она до сих пор не запомнила имя своего консультанта. Не важно, пусть будет Марина.
– Вы выпали из обычной для вас игровой реальности – я понимаю, это очень тяжело, – голос был спокойным, а интонация – вроде бы понимающей и сочувственной, но Настя знала: если посмотреть ей в глаза, то там увидишь совсем другое.
– У вас, Анастасия, насколько я помню, в игре остались муж и двое детей, близнецы?
– Да.
– Вы скучаете по ним?
Настя задумалась. Скучает ли она по ним? И да, и нет. С одной стороны, при мысли о «семье» внутри шевелилось какое-то смутное чувство, похожее на печаль или тоску. Но с другой стороны, сидя здесь и сейчас, когда её выбросило из игры, было сложно отделаться от мысли, что всё там – ненастоящее, и муж, и дети, и лучшие подруги, с которыми они вместе встречаются по воскресеньям. Что та жизнь – лишь иллюзия, забирающая её реальное время, та жизнь – не её.