– Какими грешниками?! – опешил я.
– Первосортными! Отъявленными! Так горят – залюбуешься! Надолго хватает!
Дядя весело посмотрел на меня единственным глазом. Отсмеялся, присел и заговорил уже ласково:
– А с Лиской у тебя серьёзно или так – шуры-муры?
Дядя перестал улыбаться, и мне сделалось нехорошо.
– Серьёзно, – выдохнул я.
– Любовь у нас, Дядя! – сказала Лиса. – Разве не заметно?
– Ну если любовь, тогда ладно! Иначе смотри у меня! – погрозил он Лисе. – По заднице надаю, а кавалера этого твоего отправлю в жаркие страны!
Он стукнул костяшками пальцев по заслонке в печи и расхохотался так жутко, что мне захотелось на воздух.
«Боже мой, – подумал я. – Куда я еду?! Ведь можно же было удержать Лису дома; уговорить, убедить как-нибудь. Там всё так уютно, привычно. Там пингвины не правят летающими крейсерами, и жуткие дяди не хохочут, как ненормальные, и поленья в печах не визжат и не корчатся, да и нет никаких ни печей, ни поленьев. Центральное отопление, газ – голубое топливо.
А этот юмор «давай-ка его съедим», может, не такой уж и юмор? Я даже на Лису уже гляжу как-то не так, с опаской, что ли, всё жду, когда у неё клыки повылезают. Это меланхолия, малодушие – я понимаю. Со мной ведь и раньше такое случалось: как только родственники невесты начинают задавать вопросы – серьёзно ли, несерьёзно ли – так сразу же хочется бежать. А чуть зазевался, и вот уже петля затянулась – и тебя никто больше не спрашивает. Родственники садятся за стол переговоров. Чёрный костюм. Белое платье. Кукла на капоте. Два кольца. Марш Мендельсона. Люди, люди, люди. Конверты, конверты, конверты. Тамада вызывает к микрофону участников представления – «в этот знаменательный день мы дарим вам это, а мы другое, а мы третье. Ура-а-а!» – аплодисменты, битые рюмки, танцы – как в свадебном видео. (Терпеть не могу свадебные видео – все они на одно лицо.) А утром ты понимаешь – свершилось. И почему-то нехорошо от этого. Хотя и девушка любимая – сам ты её нашёл, и конвертов целая гора, но почему-то нехорошо. Как будто не твоя эта свадьба, не сам ты женился, а закрутили тебя обстоятельства, понесли, женили и бросили – на-ка, живи теперь счастливо.
Думаете, что я злой? Может, и злой… Психотерапевты, однако, называют это интимофобией – болезнь такая. Надеюсь, что не смертельная.