Поскольку ночами мне не спалось в нашей душной и неспокойной «келье», я попросил маму привезти мне какую-нибудь книгу. Как уже говорил, я обожал детективы известных иностранных авторов, но мама привезла мне томик Фёдора Михайловича Достоевского. Я был удивлён. Я уже пытался начинать читать его роман «Идиот», но он наводил на меня тоску и скуку, вгонял в депрессию. Я удивился, но ничего не сказал маме. Сейчас у меня в руках был роман «Братья Карамазовы». Я не знаю, что произошло в моём воспалённом болезнью мозгу, но я увлёкся. Я читал везде: летом – днём на лавочке и по ночам на сестринском посту рядом с дежурной медсестрой, пока меня не клонило в сон. Осенью, когда стало прохладно на улице, читал днём в больничном коридоре. Теперь, наоборот, Достоевский давал мне силы, вселял уверенность, надежду и стойкость.
За пять месяцев я одолел десять томов из семнадцати, которые были в библиотеке моего отца. Десять романов этого титана, удивительного знатока человеческих душ и судеб, перевернули всё моё сознание, породили во мне вместо депрессии дикую уверенность, переходящую порою в самоуверенность. И сидела во мне эта дикая, ни на чём не основанная самоуверенность, наглая, безбашенная, бездумная, легкомысленная. Сидела во мне, как сидит 100 мм гвоздь, вбитый с одного удара опытной рукой мастера в мягкую свежеоструганную доску.
Эта уверенность, а точнее самоуверенность, в дальнейшем осталась во мне, поселилась в моём мозгу на долгое время и принесла мне впоследствии много бед и проблем. Но сейчас она спасала меня от смертельной болезни, я на 100 % был уверен, что вылечусь, выздоровею. Всё моё существо кричало, вопило внутри меня, что я буду Здоров! Видимо, это самое главное, что помогло мне выбраться в далёком 1973 году из адского кошмара под названием «двусторонний туберкулёз лёгких».
Каждое воскресенье моя девочка, моя бесстрашная Веха приезжала меня навещать и привозила с собой что-нибудь вкусненькое. Нам нужны были как воздух секс, прикосновения, объятия, поцелуи, признания в любви, тактильные ощущения. Мы прятались за лавочками, лёжа на траве летом, делая это наспех, с опаской, что кто-нибудь нас застукает, но в начале сентября стало прохладно, и в моём состоянии развлечения на траве могли закончиться печально.
Тогда Веха предложила: