– Парни делают что могут, – Иворн неопределенно указал в глубь особняка, – но, сам понимаешь, с доверием тут туговато. Мы три раза устраивали рейды на его арену, но там всегда все в порядке. Не подкопаться. Какая-то мразь сливает информацию. Недавно с ребятами накрыли одного сомнительного антиквара, изъяли кое-какие документы и с десяток дорогущих побрякушек. Я в этом мало чего понимаю, поэтому хочу подключить кое-кого из местных умников. Как раз собираюсь на встречу. А еще на той неделе очередной вор, – это слово Иоврн произнес с особым отвращением, – попытался проникнуть в Крепость. В последнее время ублюдки совсем обнаглели. Ты уверен, что мы перенесли сюда все ценные вещи?
– Думаю, да.
– Письма, документы, любовные послания? Что угодно, что Магнус сможет использовать против тебя?
– Думаешь, это его рук дело? Не знал, что он способен работать столь небрежно.
– Ну а кто, по-твоему, полезет в Крепость в здравом уме? Нутром чую, что это – его люди. Магнус – наш билет отсюда, и я докопаюсь до каждой его тайны, чего бы это ни стоило. – Иворн перевел дух. – Ладно, мне действительно пора идти. Если будет время – зайду к тебе вечером, поделюсь остальными новостями.
3.
Реймир провел в особняке первую половину дня, приходя в себя после долгого и крайне утомительного путешествия. Дом был настоящей находкой. Хоть Иворн и противился переезду до последнего, в конце концов даже он осознал всю прелесть нового жилища. Всего за месяц он превратил выдающийся проект какого-то зодчего в штаб Городского сыска, который без труда вмещал большинство его членов.
Для самого Реймира особняк стал настоящим убежищем, в котором он мог отдохнуть от суеты, царившей за порогом. Лорду даже не мешал бесконечный топот тяжелых сапог, вечно снующие взад-вперед люди и непрекращающийся гул разговоров. Несмотря на царящее вокруг оживление, он всегда чувствовал себя здесь спокойно. Чего не скажешь о самой Крепости.
Реймир успел возненавидеть эту громадину. Квадратная, неуклюжая, увенчанная короной бойниц на плоской крыше и парой башенок, внутри она выглядела лишь немногим лучше. Сколько Фелиция ни пыталась добавить уюта в угрюмую обстановку, а промеж картин, стендов с начищенными до блеска доспехами и шелковых гобеленов все еще виднелась суровая кладка дикого камня. В огромных очагах вечно завывали сквозняки. Высота потолков могла поспорить с небесами, отчего зимой приходилось устраивать небольшой пожар, чтобы прогреть хотя бы одну комнатку.