4.
Акробат ненавидел Крепостной двор. Хорошо освещенные улицы, стража на каждом углу, знакомые друг другу люди – все это невероятно усложняло работу. Однако внезапная смута и сюда внесла свои коррективы. Даже несмотря на высокие стены, местная знать предпочитала отсиживаться дома, а солдаты, судя по всему, нашли занятие поинтереснее, чем слоняться туда и сюда по пустым улицам. По пути вор не встретил ни одной живой души и только перед самым домом Иворна услышал приглушенные голоса.
– … все ерунда! Нужно высунуть жопу из лужи и врезать по ним как следует. Я так думаю, – донеслось с той стороны высокого забора.
Второй мужчина говорил гораздо тише, и Лестер не расслышал слов.
– Вот именно. Просто время теряем! А ты видел их десятников? Довелось мне тут с одним поболтать, ну и урод…
Голоса отдалились, стали совсем неразборчивыми, а через дюжину ударов сердца и вовсе затихли, оставив Лестера наедине с привычными ночными шорохами. Вор тихо выругался и осторожно зашагал вдоль забора. Он прекрасно понимал, что Иворн не оставит свой штаб и дом без присмотра, но в глубине души все же надеялся на это. При других обстоятельствах он бы обошел поместье по широкой дуге и убрался прочь, пока его никто не заметил. К несчастью, выбора ему не оставили.
Приметив место, где до ограды почти не доставал свет уличных фонарей, Лестер снова взялся за «кошку». Инструмент не издал почти никакого шума. Металлические крюки лишь едва звякнули о каменную кладку. Тем не менее Лестер выждал немного, вслушиваясь в тишину, и только после этого решил перебраться через ограду, предусмотрительно перевесив «кошку» на другую сторону.
С виду особняк казался пустым. Об этом говорили черные, словно бездонные провалы, окна. Где-то по другую его сторону о чем-то увлеченно спорили охранники. Лестер мысленно поблагодарил их за громкие голоса, из-за которых он мог не опасаться случайной встречи с их обладателями.
Большую часть тесного двора занимал внушительный, по местным меркам, дом, напоминающий в темноте бесформенное чудище. Пространство вокруг него украсили кривыми аллеями, остроконечными туями, беседкой и парой ротонд. Столбы освещения попадались буквально на каждом шагу, однако фонари на них никто так и не развесил. Только кое-где взор Лестера натыкался на простенькие, не вписывающиеся в местный ансамбль лампы, отбрасывающие во мрак пятна яркого оранжевого света.