– И часто с вашим дядей это случается?
– Что «это»? – переспросила та резко, словно Майкл чем-то внезапно разозлил ее.
– Ну так смеется, болтается, в воздух взлетает.
– Болтается?! В воздух?! – Голос Мэри Поппинс сделался еще более сердитым. – Что ты имеешь в виду?
Джейн попыталась объяснить.
– Майкл хочет спросить, часто ли ваш дядя наполняется Веселящим газом и кувыркается под потолком, когда…
– Кувыркается! Что за вздор! Подумать только, кувыркается под потолком! Вы еще скажете, что он воздушный шар! – рассерженно фыркнула Мэри Поппинс.
– Но ведь это же было! – возмутился Майкл. – Мы видели!
– Что, кувыркание? Да как вы смеете! Мой дядя, да будет вам известно, – добропорядочный, честный и трудолюбивый человек! А потому будьте добры говорить о нем уважительно! И прекрати сейчас же жевать свой билет! Подумать только! Кувыркается!
Майкл и Джейн переглянулись. Сделали они это молча, потому что уже успели понять: спорить с Мэри Поппинс совершенно бесполезно. Взглядом они как бы спрашивали друг у друга: «Интересно, правда это или нет? О мистере Паррике. Кто же прав – мы или Мэри Поппинс?» Но вокруг не было никого, кто бы мог дать им правильный ответ.
Автобус ревел, подскакивая и трясясь на ухабах. Мэри Поппинс сидела между детьми, сердитая и молчаливая. Однако время шло, и скоро Джейн и Майкл, несмотря на одолевавшие их сомнения, уже крепко спали, с двух сторон прижимаясь к своей удивительной няне…
Глава 4. Мисс Ларк и ее Эндрю
Мисс Ларк жила в соседнем доме. Надо сказать, что это был самый большой дом на всей Вишневой улице. Даже Адмирал Бум завидовал мисс Ларк, хотя его собственный дом был похож на настоящий корабль – с трубами и мачтой для флага. Часто обитатели улицы могли слышать, как он, глядя на ее окна, ворчал: «Лопни моя селезенка! И зачем ей такое!» Зависть его вызывали два входа: парадные ворота для друзей и родственников и калитка для мясника, булочника и молочника.
Как-то раз булочник ошибся и вошел не в те ворота. Это вызвало такой гнев мисс Ларк, что она поклялась никогда в жизни не есть больше хлеба. Однако через некоторое время ей все же пришлось простить булочника. Он был единственным во всей округе, кто умел печь маленькие вкусные булочки с хрустящей фигурной корочкой. Но с тех самых пор она его невзлюбила, и бедный булочник теперь во время своих визитов как можно глубже надвигал на глаза шляпу, чтобы хозяйка думала, что это кто-то другой. Но не тут-то было!