…поговорили с ней о том о сем, посмеялись, просто потому, что жизнь прекрасна и сегодня вечер пятницы. Ну, пока, сказала она с совершенно непередаваемым милым акцентом.
Пульт дежурного по этажу, как всегда, безмолвствовал. Он парень суровый, с ним не пошутишь, но он любит общество людей, и ему все равно каких. Я коротаю здесь свои дежурства, и время сначала медленно ползет, где-то до 9 вечера. Затем его течение начинает ускоряться, и до полуночи оно обычно пролетает незаметно. На пульте все скромно: советский телефон желтого цвета, тот еще подобострастник и моя записная книжка; настольная лампа, несколько жеманная, всегда благодарная слушательница. Если бы не телефон, и обязанность нажимать на кнопки пульта, вызывая жильцов, можно было бы сказать, что заняться дежурному коменданту совсем нечем. Но нет, у него есть еще одна важная обязанность: закрывать в полночь и открывать в 6 утра кухни на этаже – большую и малую.
Вечерами на большой кухне довольно оживленно бывает, аспиранты иногда за приготовлением пищи обсуждают что-то жизненное; у меня учащаются вызовы жильцов к пульту; кто-то жарит мясо; сестры Индира и Гунда, к примеру, развлекаются прямыми звонками в Абхазию с моего служебного телефона; болгарка Жанна ходит туда сюда, проходит мимо по сто раз, высокомерно задрав подбородок и покуривая. И ведь все курят на ходу, не обращая внимания на правила – на этаже не курить.
А после полуночи время настолько замедляется, что, кажется, иногда его можно потрогать рукой, погладить, словно это шелковая кожа Ирен, и даже поговорить с ним… или вслушаться в его течение в одном направлении – всегда в будущее, всегда вперед…
…сейчас на моем филологическом 9-м этаже тишина и полумрак весенней пятницы. Пользуясь тем, что поблизости никого, диван урчит:
– Вам удобно, герр Ренат? Ваша тушка сегодня на 150 граммов тяжелее, чем три дня назад…
Во, как я его научил говорить! Этому дивану почти 30 лет, а он все как новенький. Черная кожа только блестит от многочисленных задниц. Задниц в брюках, в джинсах, в юбках, в плащах, пальто, куртках, даже просто голых задниц…
Глажу диван по коже.
– Удобно, очень удобно, старина! – говорю. Ему приятно.
– Сегодня какой расклад, герр Ренат? – не отстает черное чудище. – На мне спите?
Ну, что мне ему сказать? Как нельзя кстати, подходит одна из симпатяг-аспиранток, Атика… диван затихает.