Рука Чарли застыла, когда пальцы коснулись черного узора на запястье. Ненависть и человечность боролись внутри него.
"Убей его. Он сводит тебя с ума, он жалок и заражает своей слабостью тебя. Давай, он даже не окажет сопротивления. Он скажет спасибо. Убей. Убей же" – шептал один голос в его голове.
"Чарли, ты не убийца. Ты никогда не лишишь жизни невиновного, беспомощного. Рейлин дал тебе кров, дал еду, он не заслужил быть зарезанным в своем же убежище, человеком, которого он приютил" – нашептывал второй.
Чарли глубоко вдохнул, открыл глаза и отнял дрожащие пальцы от глифа.
«Я не убийца»
– Пора поменять наши подстилки, старые уже совсем сгнили, – сказал Скаут, не оборачиваясь.
– Зато тепло.
– Чувствуешь запах? Мы задохнемся, если не поменяем подстилки.
Раздражение вновь стало достигать критической отметки.
– Какая разница, древо само уже почти сгнило, рано или поздно мы все равно умрем. Может быть даже и задохнемся.
«Я не убийца»
– Думай, что хочешь, а я все равно их поменяю. И твою и свою, – поставил точку Чарли и потянулся к своей подстилке.
Ослепительная вспышка пронзила глаза и как молния ударила прямо в мозг, с электрическим потрескиванием разбегаясь по мышцам. Вдох и пронзающий холодный воздух обжёг легкие, а ссохшиеся губы словно разошлись по швам, обильно кровоточа. Безупречно белое, но до непривычки плоское, словно крышка стола, небо замерло над ним, не решаясь двинуться при постороннем.
Чарли застыл, часто и отрывисто дыша. Картина, возникнувшая перед ним всего на секунду, жгла сознание как раскаленный гвоздь. Пальцы схватили пустоту, промахнувшись мимо подстилки на пару сантиметров.
– Чего застыл? Передумал? – произнес Рейлин, окинув ошеломленного Скаута взглядом.
Голос Рейлина привел невидимку в чувство.
Чарли с некоторым усилием выпрямился и нервно облизал губы. Крови не было.
«Что это было?»
Скаут тряхнул головой, отгоняя остатки видения.
– Нет, ничего, – Чарли дотронулся тыльной стороной ладони до болезненно горячего лба.
Невидимка сгреб свою подстилку и направился к выходу. Спустя секунду, Чарли, неожиданно для себя обнаружил, что едва не уперся лбом в стену, выронив из безвольно повисших рук свою ношу. На плечи Скаута навалилась непомерная усталость, не позволяющая пошевелить и пальцем. Сердце, и то, стучало редко и лениво, готовое погрузиться в пучину сна вместе с остальным организмом.