Она вставила в магнитофон какую-то видеокассету.
– Что, порнушку будете показывать? – спросил он.
– Нет, лучше посмотрите сами, это некий эротический конкурс, мои девки ради шуток снимали или, скорее, где-то на чёрном рынке приобрели.
Она включила, и на экране появились несколько красавиц в масках козы, ослика и собаки, которые после танцев разделись и, вставив в свои промежности какие-то узкие длинные пузыри, стали их отжимать. Победители этого конкурса получали, соответственно занятым местам, поощрительные премии за свои способности.
Потом с помощью тех же колбасных пузырей проводился конкурс на самый толстый и длинный предмет, который они могли спрятать в своём влагалище.
Напоследок проводилось соревнование на самый быстрый и самый долгий оргазм самовозбуждения с участием обнажённых, но в масках мужчин. В качестве объектов возбуждения выступали те же самые модели – обнажённые женщины в масках. У него это видео вызвало только смех, и эту порнографию он не стал смотреть, заметив:
– Ну, это же самая непристойная порнуха. Здесь для полного удивления не хватает ещё конкурса на поднятие тяжестей мужскими половыми органами, какие иногда проводят в некоторых странах. Для крутого официального борделя это пособие для развлечения подойдёт. Какой-то сексуальный зоопарк. Хорошо, что лица скрыты под масками. Осуждение предъявить некому, да и от стыда убегать не надо. Я не понимаю, зачем это нужно? В Индии при храмах есть святые старцы, которые могут скручивать свои достоинства в спираль и обещают поднимать ими до двух человек. За эти обещания представления берут не более ста долларов и лица не закрывают. Правда, для этого требуют представить святых людей, а святых в грешном мире найти тяжело. Если считать, что в основном род человеческий идёт от Каина, который убил брата Авеля, то все мы имеем грешные гены. Даже Христос, кажется, утверждал над грешницей её осуждающим: пусть бросит камень тот, кто не знает за собой греха, и таковых не нашлось. Только от какого стыда или греха одни потомки стали чёрными, другие белыми и жёлтыми, мне не совсем понятно до сих пор. Если мы произошли все от одних мамы и папы, то за какую долю грехов и боли соития одни почернели, другие, наоборот, от удовольствий, наверно, бледнели, третьи не совсем.
Закончив свою речь с возмущением, над которым она от души посмеялась, он вдруг вспомнил, что сам когда-то круто шутил на эту тему при встрече со своей подругой – Надеждой, а тут увидел как будто всё наяву и, не дожидаясь ответа, продолжил: