Последние мучительные дни перед своей операцией Елена Георгиевна не испытывала никаких чувств жалости к прошлой своей жизни… и, наверное, как и у всех, недосказанной. Тем паче у неё не было никаких угрызений совести за те ошибки, которые пришлось совершить ей. Она была уверена, что за них она уже сполна расплатилась. Она сама чувствовала, как очерствело и покрылось коркой всё внутри у неё. Всем её существом овладел животный ужас, который испытывают приговорённые к смерти. Она задавала себе вопрос: хватит ли у неё сил на это испытание, ведь ей уже исполнилось восемьдесят два года. Ей не хотелось выглядеть жалкой, ей хотелось сохранить человеческое достоинство. За несколько дней до операции она совершенно отказалась от еды. Она даже не могла лежать и сидела у себя на койке, глядя на всех и на всё окружающее её спокойным обречённым взглядом. Единственным желанием у неё было, и об этом она сказала мне при последней встрече: «Хочу тихо умереть дома, в своей квартире». Знала ли она, догадывалась, что именно её квартира, стоящая тогда шесть миллионов, является главной причиной её боли и смерти.
Молодые, энергичные, уверенные в себе, рациональные, предприимчивые людишки, совершенно глухие и слепые к страданиям конкретного человека, преступно корыстные, цинично жестокие, живущие по общим бандитским примитивным схемам, давно уже приглядели её квартирку и поделили между собой миллионы за её будущую продажу. Собрав все сведения, они постепенно и осторожно убирали всех наследников всякими способами, чтобы это выглядело со стороны как можно естественнее. Пусть даже и дальних родственников, которые хоть чем-то могли разрушить их гениальные планы. Напялив на себя маски добропорядочности, образованности, эти люди-автоматы почти механически овладели навыком уничтожения неудачников и слабаков. Они издевались и смеялись над теми, у кого хоть чуть-чуть появлялся отблеск угрызения совести. Эти запрограммированные существа, сведущие во всех областях, не прочь присвоить не только чужие квартирки, но и чужие мысли, работы, рукописи, считая себя во всём правыми и застрахованными от всех неприятностей, способные всегда вывернуться так, что виновные останутся невиноватыми.
Как раз в это время мои родственники, в основном мужчины, уходили из жизни друг за другом. Все они, как правило, перед тем как сгинуть, лишались работы, а значит – средств для существования, попадая тем самым под власть нелепого случая, влача жалкое существование. Все они были – как винтики дьявольской машины самоуничтожения. Но самое обидное то, что многие из них так и не поняли, говоря словами Есенина: «Куда несёт нас рок событий…»