– Нет. На тебя яду пожалели.
Лейтенант чудом пронес пистолетик через три госпиталя. И вот – какая-то шушера теперь присобачит.
– Во! – Данилка вытащил заветный пакетик с розочками. Понюхал, развернул. – Духи!
– Духи оставьте, не пейте, – забеспокоился лейтенант. – Там в кальсоны водка завернута. Казенная.
– Чего ж молчал? – оживился Данилка. – Тут и закусь у тебя. Давай кружки, Ефрем!
Раненый достал из тумбы кружки.
– Руки развяжите! – потребовал лейтенант.
– Зачем?
– Как я буду пить?
– А ты не будешь пить. Ты будешь угощать.
– Слушай, Данилка, мы ж не гестапо! – раненый снял с патефона головку.
Услышав шаги, Данилка спрятал бутылку и кружки. Ввалилась группа разгоряченных ребят, кое-кто из них уже попадался лейтенанту на глаза там, на танцплощадке. Один с перевязанным плечом.
Хотя никто не носил знаков отличий, лейтенант сразу понял, кто здесь командир. У этого Гупана была властная походка, взгляд жесткий, но разбавленный полускрытой улыбкой. Голова крупная, кубанка на затылке.
Втолкнули парнишку, белесого, вихрастого и не из робких. Руки, как и у лейтенанта, были связаны за спиной. Лицо его показалось лейтенанту знакомым. И хлопец прищурился, увидев лейтенанта. Явно вспоминал.
– Кириченко! – приказал Гупан одному из группы. – Этого… как тебя?
– Сенька! – ответил белесый.
– Может, и так. Сеньку – в подвал.
– Чего, сразу на расстрел? – спросил Сенька и сплюнул. – Хоть бы поговорили сначала.
– Поговори с ним о погоде, – предложил Гупан Кириченке.
Кириченко толкнул хлопца в спину. Сенька оглянулся на лейтенанта.
– Полтавец, дай бумаги лейтенанта, – сказал Гупан борцу.
– А у него еще пистолетик не табельный, – заметил Данилка. – Ловкий такой пистолетик… В рукав сунешь – не видно.
Гупан просмотрел документы. Долго вчитывался, размышляя о чем-то, в отпускной билет. Подозвал к себе Данилку, отвел в сторону прижатый к лицу диск ППШ. Глаз заплыл как следует.
– Дрался хорошо, смело. К нам пойдешь? – спросил Гупан у лейтенанта.
– Вы на бандитов похожи.
– С кем поведешься, от того и наберешься.
– На дивчину набросились…
– Сифон, – объяснил Полтавец.
– Чего?
– Сифилис. Наследие оккупации.
– За это в тюрягу?
– А что, лучше по статье «сто пятьдесят»? «Умышленное заражение»? Под саботаж могут подвести. Из больницы сбежала.
– Законы знаете! А сидор мой почистили.