– Не беспокойтесь, унтер, я разберусь с вашим штальзаргом. Если он и в самом деле так плох, как вы считаете, мне стоит предложить ему оставить Чумной Легион.
– Спасибо, мейстер, – с чувством произнес Йонер. Он действительно был благодарен за то, что Бергер избавил его от мучительных объяснений. – В бою я сам прикрыл бы его грудью, но это… Тяжело смотреть, как он медленно сходит с ума.
– Не надо оправданий. Все понятно без слов. Завтра отправьте его в бой и, если выживет, приведите ко мне. Я дам бедному Бруно упокоение. Видит небо, если у него и были грехи, они все прощены.
– Я могу рассчитывать на замену?
Бергер пожал плечами. Для человека в офицерском мундире это был нехарактерный жест.
– Сами знаете, не могу обещать. Я бы с радостью предоставил вам любое тело по вашему выбору. Тем более что после французского наступления тел должно быть в избытке. Но вы знаете правила игры. Поднять я могу лишь того мертвеца, у которого вы найдете в кармане прошение о посмертном зачислении в Чумной Легион. Никак иначе. А таких дураков, к сожалению, в последнее время встречается мало. Но думаю, мы что-то придумаем, унтер Йонер. Унтер Корф, ваши мертвецы в порядке?
– В полном, мейстер, – сказал Дирк.
Но какой смысл лгать человеку, который не просто видит тебя насквозь, но который является твоей частью?
– Вы уверены?
– Ефрейтор Мерц, – неохотно сказал Дирк. – Командир моего четвертого отделения. Он тоже не молод. Но еще держится. Просто иногда медленно реагирует.
Дирк почувствовал, что если сейчас же не скажет что-то в его защиту, Бергер нахмурится и прикажет то же, что и Йонеру – привести Мерца к нему после боя. Чтобы дать ему заслуженное упокоение. И принять на его место другого мертвеца. Желательно свежего. Из тех, которые сегодня еще дышат. Кто разбирается в этих вещах лучше тоттмейстера…
– Он в порядке, мейстер. Я знаю его не один год. Ефрейтор Мерц – один из опытнейших моих мертвецов. Думаю, это мимолетная слабость. Когда он увидит французов, он сделается злее голодного льва.
– Уверены в этом? Или просто пытаетесь выгородить подчиненного?
– Уверен. – Дирк почувствовал себя спокойнее. В конце концов, сейчас он говорил истинную правду. – Конечно.
Серые глаза мигнули и оставили его в покое. Отчего он испытал мгновенное облегчение – как летчик на крошечном хрупком аэроплане, которого отпускает вдруг ослепляющий луч зенитных прожекторов.