– Да?
– Знаешь, я думаю, тебе лучше держаться подальше от моего сына.
– Но я не…
– Да, да, знаю, он сам начал. Но вот такие наивные дурочки обычно и влюбляются в заносчивых, самовлюбленных и популярных, а потом страдают.
– Я не влюблена в вашего сына, – твердо и уверенно произнесла я, глядя прямо ей в глаза.
Мне даже смешно стало от такой перспективы. Кажется, она поняла, что я говорю правду, и довольно кивнула.
– Хорошо. Потому что я не хотела бы, чтоб твоя личная жизнь повлияла на учебу. Пока я тобой довольна.
Её слова заставили меня радостно улыбнуться. Ничего себе! Я получила похвалу от самой «грозы универа».
– Большое спасибо, я…
– Только не зазнавайся. Учись, Келли, учись еще лучше.
– Да, проффесор Тетчер.
– Всего хорошего, – её строгое выражение лица оставалось неизменной маской, но глаза потеплели, это было заметно.
Выйдя из класса, направилась прямиком в общежитие. Настроение было просто отличным, и я всерьез настроилась пойти на вечеринку. Первая неделя прошла довольно успешно, и да, я заслужила немного веселья!
Аманда была дома. Впервые я застала её. Она не выглядела счастливой, но спрашивать я не стала. Полностью игнорируя её, как она делала со мной на занятиях, я взяла чистые вещи и пошла в душ. Мне не хотелось переодеваться при ней, еще никто не видел мое изуродованное тело после аварии, только папа частично, врачи и медперсонал не в счет. Освежившись после жаркого дня, я решила, что еще достаточно времени, чтобы сделать маникюр.
– Ты не могла бы это делать возле окна? Завоняла всю комнату, – ворчливо произнесла моя соседка.
– Я бы ответила тебе, но нарушу этим множество правил, потому буду просто продолжать свое дело.
Да, именно так с ней и надо!
– Келли, пожалуйста, у меня ужасно болит голова, – её голос стал на удивление мягким, я даже подняла глаза.
– Вот черт! Что это за фигня?
Я и не заметила, что правая сторона её лица была одним сплошным синяком. Бросила лак и подошла к ней.
– Что с тобой случилось?
Она закатила глаза и отвернулась к окну.
– Аманда! Отвечай мне, – она проигнорировала мой грозный тон и продолжила свое увлекательное занятие – пялиться на небо.
– Знаешь, – не выдержала я. – Твои дурацкие правила полный отстой. Ты не можешь ни с кем не общаться. Нет, погоди, ты же общаешься с всякими тощезадыми придурками, так чем же я хуже? О, неужели я так тебе противна, что ты даже не можешь перекинуться со мной парой слов в день? Считаешь меня уродиной, да? Может, и так, но я не виновата, что попала в ту чертову автокатастрофу, – я уже не могла сдержаться и выплеснула всю свою обиду, что накопилась за эти дни.