– Чего вы от меня хотите, дикари?
– Мы хотим предложить тебе сделку, принцесса, – Дорес поднял на неё очень серьёзный взгляд.
– Оставь свои дешёвые уловки, Кехр, – усмехнулась Василина, – это действует только на провинциальных воришек и недалёких вельмож! Что я вам нужна, понял бы и старый барс моего дяди… но сделка, как вам, возможно, известно, дело обоюдное. Так в чём же моя польза? Что вы мне можете предложить такого, чего у меня…
– Твой кхарн! – оборвал её граф.
– Ты не в силах мне это дать, – ответила она серьёзно. Граф наклонился к ней через стол:
– Я, граф Дорес, кошачья твоя душа! – проревел он, – если я сказал, что могу помочь тебе следовать твоему кхарну, значит, так оно и есть!
Василина улыбнулась, обнажив белые зубы.
– Рассказывай, Кехр, я тебе верю.
Дорес рассказал ей. Он долго говорил. Василина слушала и кивала, задавала вопросы. Брат Румос уже давно потерял нить и решил, что раз его работа всё равно будет сводиться к орудованию дубиной или кулаками, то ему необязательно и вникать во всю эту галиматью. А аббат Марк слушал и качал головой. Он думал лишь об одном: удивительная девушка… хорошо, что она заключает эту сделку с ними… а не с кем-то ещё.
Когда они вышли из обители, лошади уже были запряжены.
– Значит, первым делом нам нужно найти её, – ещё раз подытожил Марк, – я отправлю братьев во все части острова. Со своей белой кожей и чёрными волосами она вряд ли могла потеряться на острове, где все смуглые, светловолосые и кареглазые.
– Да, аббат, мы тоже будем искать – без неё не получится двинуться дальше, – ответила Василина.
– Когда нам ждать экипаж с вещами? – спросил Дорес.
– Я отправлю брата Тайта завтра утром. Храни вас Бог, – Марк поднял правую ладонь. Граф окинул всех взором и пришпорил лошадь.
– И тебе помощи богов, храбрый аббат, – ответила за Дореса Василина. Она уже знала, что граф ненавидит прощания, – я пришлю весточку! – девушка развернула лошадь и пустилась вслед за удаляющимся вниз по склону графом.
Её маленькая светлая фигурка, развивающиеся длинные волосы… аббат смотрел ей вслед и поражался:
– Как такая внешняя хрупкость может сочетаться с такой внутренней силой, брат Румос? – проговорил наконец Марк.
– Не знаю, аббат… Бог ведает, – проурчал Румос.