Мертвецы, гнившие под открытым небом, были без медальонов.
Бродившие рядом люди, увидев изумление Рюмси, тоже уставились на трупы. Но, не найдя там ничего, достойного внимания, теперь уже с любопытством пялились на саму девочку.
Неожиданно Рюмси заметила заваленный камнями кусок хлеба. Несмотря на явную черствость и цвель, еда выглядела заманчиво, словно грех. Девочка подняла хлеб, протерла рукой и, сняв повязку, уже намеревалась жадно впиться в желанную пищу, как вдруг ей в лицо влетела палка. Удар чуть не выбил из нее сознание. Глаза наполнились слезами, а кровь хлынула ручьем.
– Что ты творишь?! – речь девочки стала невнятной, она с трудом дышала.
– Дура тупая! – рявкнул Кир, подходя к ней. – Еле успел.
Рюмси согнулась, держась за лицо.
– Прости, я не хотел… Не было выбора.
Толстяк неловко прикоснулся к ней, будто это могло загладить его поступок. Рюмси резко убрала его руку.
– Еда слишком долго пролежала среди трупов. Теперь она тоже несет смерть, – Кир умолк, сглотнул и продолжил уже привычным голосом:
– Слушай, о тебе ведь думал. Черт подери! Если бы мне было плевать, я бы позволил тебе сожрать хоть всю еду, с трупами в придачу!
Рюмси чувствовала, что он говорил правду. Да и не мог он соврать. Слова Кира были ей приятны, но она пыталась не показать этого. Толстяк стянул с лица повязку и протянул ей.
– На вот, вытри кровь.
Рюмси не стала противиться и приняла ткань, коснулась языком десен и облегченно вздохнула – зубы на месте. Не хватало ей с таким-то лицом еще и беззубой ходить.
– Рюмси, у тебя кровь! Что случилось? – появившись, прокричал Брэкки.
– Я… – начал Кир, глядя себе под ноги.
Но Рюмси не дала ему договорить.
– Сама виновата – не знаю еще, что к чему, – уклончиво ответила она, облизывая разбитую губу.
– Ну, давай осторожнее, – вздохнул Брэкки, видимо, решив, что она сама ударилась.
Рюмси заставила себя ответить с улыбкой:
– Обязательно.
Когда они отошли, Рюмси услышала чудовищно мерзкий и влажный звук. Оглянувшись, она увидела, что на мертвецов накинулись несколько собак, буквально разрывая трупы, отчего тела заплясали, нелепо подражая живым.
Дальше зрелище выглядело немногим лучше: эта часть Счастливчиков еще больше напоминала кладбище. Руины придавали деревне серо-зеленый цвет с редкими прожилками деревьев, чернеющих на фоне развалин. Их лишенные листьев ветви походили на простертые к небу руки мертвецов.