– Тебе тоже предлагали?
– Само собой. Но я ведь сын миллионера. Меня не купишь за деньги. А сокурсники-то мои все согласились.
– И каков же характер исследований, ведущихся в «Дабл-ю-эйч»?
– О-о-о… Думаю, что никто из молодых людей, которых завербовали и продолжают вербовать для работы на объекте, этого не знает. Так всегда бывает в закрытых институтах. Каждый делает свою тему, не имея представления о теме соседа, и что выйдет из всего этого в комплексе, никому, кроме нескольких посвящённых, неведомо. В нашей ВТШ вербовали физиков, химиков, специалистов в области системных исследований, в других вузах Федеративной республики – биологов, врачей, психологов, механиков, конструкторов, строителей.
– Какой инженерный профиль у тебя?
– Высокочастотные поля. Но из этого ничего не следует. Скажу со всей определённостью только одно: добрые дела не прячут за тремя рядами колючей проволоки. Полагаю, что янки затевают колоссальную мерзость. Ха! Тот, который беседовал со мной в Аахене, сказал: «Дабл-ю-эйч» охраняется лучше, чем граница между Федеративной республикой и «Зоной».
– После подписания Баром и Колем соответствующего договора мы должны говорить не «Зона», а ГДР.
– Мне плевать на Бара, Коля и их договор! Для меня существовала, существует и будет существовать только единая, ни от кого не зависящая Германия. Кстати, договор ещё не утвержден бундестагом. Посмотрим, удастся ли социал-демократам протащить через парламент свой предательский акт.
Я ничего не ответил Рудольфу, но крепко пожал ему руку, показывая тем самым, что полностью разделяю его отношение к событиям, происходящим на родине.
Долина Саваны осталась позади. Из-за поворота дороги слева наплывом шли на нас крутые крепостные бастионы, поднимавшиеся, казалось, прямо из океана.
– Тоже монастырь? – поинтересовался я.
– Нет, – ответил Рудольф, – это тюрьма Монкана. Политическая тюрьма. В народе её называют «виллой Рохеса» или «дачей Рохеса». Генерал иногда приезжает сюда по выходным, чтобы развлечь себя общением с арестованными коммунистами.
– Постой, постой, ведь здесь убили Делькадо!
– Да, здесь.
Рудольф несколько минут вёл машину молча, хмуро и сосредоточенно вглядываясь в пустынное серое полотно шоссе. Потом вдруг заговорил быстро и горячо:
– Вот Делькадо был нам врагом, так? Почему же я всегда думаю о нем с уважением? Наверное, по той причине, что генерал сумел не запятнать свою идею бытовой грязью. А папаша Мендоса и его сподвижники вроде бы нам друзья. Но кто их почитает? Да никто, кроме кучки холуйствующих прихлебателей. И потому я спрашиваю тебя, Арнольд: ради чего мы с тобой торчим здесь? Ну, хорошо, ты беден, тебе надо застраховаться от нищей старости. Я-то застрахован! Давай уедем в Германию вместе! Мои деньги – твои деньги! Кроме того, у отца там связи. Он найдёт для тебя хорошую работу. Устроит в бундесвер, если захочешь. Убежден, что отец без колебаний даст тебе любые рекомендации. Ведь ты умный, способный человек и можешь приносить прибыль…