Врачи, как по команде, подошли к постели больного и, стараясь не мешать друг другу, приступили к осмотру. Олег Карлович, стоя в стороне, с интересом наблюдал за их удивлёнными лицами, слушал их высказывания, восклицания и делал выводы.
– Нет, это просто уму непостижимо! – удивлялся невысокого роста мужчина. – Как я наблюдаю своими глазами, у пациента ожоги третьей, нет, даже четвёртой степени, занимающие более шестидесяти процентов поверхности тела и, что самое поразительное, все ожоги не поверхностные, а глубокие! И они не совместимы с жизнью, коллеги?
– Да-а-а… – поддержал его седовласый мужчина с холёным лицом и очками на переносице. – Если обожжено более десяти-пятнадцати процентов поверхности тела, то изменения, возникающие при этом в организме, называют ожоговой болезнью. Наверняка после получения столь ужасных ожогов этот горемыка перенёс шок. Но как он выжил, коллеги? Это просто чудо из чудес, чёрт возьми?!
– И я понять не могу, как сеё возможно, – касаясь пальцами тела больного, принялся размышлять вслух профессор. – В основе ожогового шока лежит нарушение кровообращения в жизненно важных органах, обусловленное уменьшением объёма крови в кровеносном русле вследствие её сгущения. Это связано с выходом жидкой части крови из системы кровообращения и истечением её в области ожоговой поверхности. Позднее, после ожогового шока, как правило, наступает интоксикация организма продуктами распада обожженных тканей, а с момента нагноения ран токсичными веществами, продуктами жизнедеятельности болезнетворных бактерий…
Он замолчал, о чём-то задумавшись, и вместо него заговорил хирург Иосиф Борисович.
– Очевидно, коллеги, кожа этого, гм-м-м… человека, поражена на всю глубину, – сказал он задумчиво. – Самостоятельно, путём рубцевания такие ожоги могли бы зажить, если бы занимали один процент поверхности тела, но то, что видим мы…
– А не наблюдаем ли мы уникальный случай, господа, что у этого красавца погибли только поверхностные слои кожи, но сохранился ростковый слой и так называемые придатки кожи, – заговорил самый молодой из присутствующих доктор. – Я имею в виду волосяные луковицы, потовые и сальные железы. Из них потом идёт рост нового эпителия, и ожоговая рана заживает.
– Нет-нет, в нашем случае это совершенно исключено! – категорически возразил профессор. – Кожа несчастного однозначно превратилась в какой-то, гм-м-м… панцирь. Нет-нет, он просто не может быть живым, коллеги! Глядя на него, я начинаю верить в мистику, ибо без вмешательства какого-то колдовства этот несчастный уже давно должен гнить, гм-м-м… простите за неуместное выражение, в могиле!