Он боялся Питера, был беззащитен перед ним. Словно опять становился маленьким мальчиком, который снова в чем-то провинился, снова сделал что-то не так. Это был не просто страх, это была болезнь. Он болел этим городом. До сих пор, приезжая сюда, Андрей сразу же отмечал, как поднималось давление, потом появлялась бесконтрольная паника, к которой примешивалось общее состояние упадка сил и подавленность. Такое бывает, когда в квартире происходит утечка газа. Но скорее всего это было вековое болотное дыхание питерской земли.
Да, Андрей болел Питером, и всегда искал случая сбежать от своей болезни. Его мечтой была Европа, но там его ждало неизменное фиаско. Ни в Германии, ни в Австрии, куда он упорно ездил поступать в университеты, его не приняли. Русский, второй сорт, возвращайся-ка назад, откуда пришел, со своим переполненным абсурдом рассудком. И он, побежденный обманщицей-судьбой, каждый раз возвращался с разбитым кровоточащим сердцем, как возвращался бы в свою лечебницу душевнобольной, назад к безумным грезам и видениям, а город каждый раз принимал беглеца в свое лоно, тихо затворяя за ним дверь. Питер был городом его разбившихся надежд.
Теперь, приезжая сюда время от времени уже лишь как гость, он научился смотреть на город несколько иными глазами. То, что раньше казалось безысходностью, хаосом, ловушкой, что оскорбляло до глубины души, вызывало отчаяние, когда он бродил по питерским трущобам, словно изнывшийся зверь по нечищеной клетке, и видел везде одну лишь разруху, кроме разве самого центра, специально подретушированного для иностранцев, как старая кукла, теперь обретало прелестные, романтичные нотки. «А что, в этом что-то есть, – думал он, разглядывая разваливающиеся фасады, покосившиеся осыпающиеся балконы на ржавых петлях, готовые рухнуть тебе на голову, кривые подворотни, безумные дворы-колодцы. – Напоминает бедные кварталы Италии, например в Неаполе… да-да, знаменитый Испанский квартал в Неаполе, прибежище каморры. Только разве без цветов на балконах, которыми так любят украшать свои жилища итальянцы, чем беднее – тем наряднее». Но несмотря на это, даже несмотря на то что город постепенно преображался, обустраивался, красовался, распуша павлиний хвост, несмотря на то что город был приветлив и не опасен, Андрей ни за что не хотел бы вернуться сюда. Город больше никогда не будет принадлежать ему, а он – городу. Андрей не верил Питеру. Величие и нарядность, которые пленяют взгляд неопытных мартышек, завораживают, словно удав, красота и воздух свободы – все это обман. Его не проведешь, отныне он будет держаться на почтительном расстояние от этой предательской красоты…