…На следующий день енисейцы узнают подробности думских дебатов из местных газет и решат дело по-своему: помогут, как всегда, миром. Кто чем сможет, тем и вложит свою лепту в катаевскую затею. Чиновник сделает взнос, заезжий литератор опубликует статью и передаст гонорар Катаеву, таинственный доброжелатель пришлёт немного денег. И Макар Калюжный не останется в стороне, хотя шумел и бил себя в грудь, что не вложит ни копейки, но, поостыв и прикинув все за и против, отпишет Катаеву необходимые для путешественников вещи аж на тысячу рублей! Переплюнул-та-ки Бирюкова Макар и вошёл в историю!
Все они составляли сибирское общество, делом рук которого – знаменитыми галереями, зданиями театров, университетами и училищами, музеями и книжными коллекциями – мы сегодня гордимся и наслаждаемся. Эти люди сумели победить беспамятство.
Жили Катаевы недалеко от Большой улицы в собственном доме, который купец Базилевский переписал на своего приказчика, когда у того родился первенец Степан. Ценил купец Катаева. Хотя тот и наёмным работником считался, но, по сути, был и добрым советчиком, правдивым ответчиком, и полезным работником. На слово его Базилевский полагался не раз, и всё выходило честь по чести.
Жена и сын встречали Катаева у калитки.
– Ну вот, мои дорогие, скоро в путь. Согласилась дума экспедицию снарядить! Хоть и кричали, и ругались, а согласились.
– Ура! Плывём! Когда? – радостно загалдел Степан, сын Катаева. Исполнилось ему только пятнадцать, а силой и ростом, слава Богу, уже под стать отцу.
Катаев обнял сына и жену.
– А скоро и поплывём. Вот только к Ядринцеву и Клеменцу в Географическое общество съезжу. Нужно посоветоваться, карты поглядеть. А ты, Марья, что улыбаешься, словно праздник какой в доме?
– Ты Николенька, сейчас мне видишься точь-в-точь, как тогда в Красноярске, помнишь?
– Ас чего забывать-то? – расхохотался Катаев. – Но ты-то, девка, тоже хороша! Видишь, человек прилёг, спит, с усталостью прощается, – так нет, обязательно побудку устроить надо!
…Познакомились они в Красноярске. Вышло чудно— и смех, как говориться, и слёзы. Нет, вначале слёзы, потом уже смех. Работал тогда Катаев у купчины рискового. Тот разорился вконец, дело продал за гроши и сгинул. Остался Катаев гол как сокол. Денег нет, родных тоже – сирота, приткнуться негде. Собрал нехитрый скарб в котомку – и за ворота.