– Но ведь ты прекратишь? Прекратишь это? – Эзра остановился у нужного Дакоте книжного магазина.
– Это глупо, – она пожала плечами.
– Это благородно.
– По отношения к кому мне быть благородной? – девушка рассмеялась, широко улыбнувшись.
– Научись быть благородным по отношению к самой себе.
– Я не обещаю, – она достала несколько купюр, – но я постараюсь, ладно?
Дакота вышла из машины, и мужчина протянул руку к таксометру, который показывал всего двадцать миль, хотя ему показалось, что прошла вечность. Лампочка таксометра загорелась зеленым.
Девушка не торопилась выходить, и они молча сидели в машине, каждый думая о своем
– Тебе хотя бы нравится работать в книжном магазине? – Эзра оглядел стеклянную витрину магазина.
– Конечно. – Дакота улыбнулась собственным мыслям. – В книгах чаще всего люди находят смысл своей жизни.
– И к какому же жанру принадлежит твоя жизнь? – Эзра рассматривал задумчивое лицо и старался убедить себя в том, что эта девушка на самом деле не сломлена.
– В моей жизни бывало много жанров, и ужасы, и фантастика, и… Но исторический жанр и детские книги были и будут самыми честными из всех.
– Но ведь историю переписывают, о ней врут, и она становится своего рода фантастикой.
– Так было не всегда.
– А детские книги всего лишь для детей, – Эзра пожал плечами, он не понимал, о чем говорит Дакота. Для него детские сказки всегда были детскими сказками. Не более.
– Те, кто говорят, что детские книги для детей, имеют детское сознание. На самом же деле, в них содержится куда больше правды и достоверности, нежели в любом бульварном романе.
– Может ты и права. – Эзра не хотел спорить с девушкой и просто кивнул. Он согласился с ней, чтобы только она не почувствовала себя в очередной раз навязчивой и ненужной.
– Может и не права, но иногда хочется почувствовать себя правой, – девушка открыла дверь машины, в салон залетел свежий воздух и запах табака начал пропадать, – все, чего я хотела добиться в этой жизни – это собственной невиновности.
– Ты не виновата, – прошептал он, откидываясь на спинку сидения, девушка уже хлопнула дверью и наверняка его не слышала, – только не ты.