– Вы сегодня отлично выглядите, – Эвелин подала чашку с чаем и поставила на стеклянный столик рядом с кожаным диванчиком, за которым обустроился Эзра.
– Не лучше вас, Эвелин, – отозвался мужчина и глотнул чая. Тот обжег губы, язык и Браун как можно скорее попытался проглотить горячую жидкость. Что тоже стало ошибкой. Ему вдруг захотелось глотнуть холодного воздуха, но он лишь посмотрел на девушку широко открыв глаза. Удивительно, но она поняла его без слов.
– Мистер Браун, я забыла про холодную воду! – воскликнула она, поднося графин с водой.
– Ничего, – губы мужчины сложились в улыбку, но он все же принял сосуд с водой.
– Конец недели, чувствую себя ужасно, – девушка подождала, пока Эзра нальет холодной воды в чашку и взяла графин в руки.
– Конец недели? Разве вы не работаете по выходным, вы кажетесь трудоголиком до мозга костей?
– Так и есть, – девушка принялась что-то распечатывать, пока Эзра рассматривал какие-то картины на стене, – но по выходным и по праздникам я занята другими делами.
Эзра не стал спрашивать, какие дела могут отвлечь влюбленного в свою работу человека, ведь он давно просто сожительствовал со своей работой, не чувствуя ни отвращения, впрочем, и не особо то большой любви.
– У нас повесили новые картины, – мужчина кивнул на белую стену с черными полотнами с какими-то надписями.
– Нет, они здесь давно, просто Вы не замечали, – Эвелин хмыкнула и одарила Эзру заинтересованным взглядом.
– Вот как, – Эзра и вправду удивился, думая, что за столько времени работать, он успел изучить каждый сантиметр их небольшой конторы.
– Иногда так бывает, ты думаешь, что точно замечаешь все детали, а оказывается… – девушка в своей привычной манере удивленно вскидывала брови. В помещении открылась дверь и молодой человек, зашел, стряхивая снег с дорогого пальто.
– Доброе утро, – он кивнул Эвелин, которая застыла на половине фразы, а после развернулся к Эзре, – доброе утро, уже успел выпить бренди с утра?
– Целую бутылку, – отшутился мужчина и пожал длинному и худому парню руку.
Эзра прошел в кабинет, где обычно принимал Джефферсон перед его выходом в рейс.
– Я сегодня один? – мужчина присел на голубую кушетку и принял из рук Джефферсона трубку для измерения промилле алкоголя.
– Вуд должен был сегодня выйти на линию, – доктор сел напротив, потерев глаза пальцами, – но вчера поздно вечером его уволили.