Сейчас я могу позволить себе купить любую сладость в мире. Даже торт с настоящим золотом. Или шоколад, чей вкус сравнивают с божественным откровением. Но вкуснее того пирожного, клянусь тебе, ничего не было и не будет.
– Меня Егор зовут, – сказал мальчик.
Я назвал свое имя. Впрочем, с набитым ртом, уверен, это звучало смешно.
– Ты можешь съесть столько, сколько хочешь. Коробка большая, а я не жадный.
Вскоре коробка опустела. А я впервые за долгое время чувствовал себя сытым.
После этого Егор достал две трубочки, сделанные их шариковых ручек, и из них, используя в качестве патронов мою рябину, мы стали стрелять по птицам.
Весь этот день мы провели вместе, слоняясь по городу. И договорились встретиться завтра на том же месте.
– Значит, у тебя появился друг?
Ярослав кивнул.
– Детям проще заводить знакомства. Не могу представить, чтобы я сейчас так легко мог подсесть к любому парню в парке и предложить пирожные. Вообрази, что обо мне подумают. В лучшем случае, что я – гей.
Детская непосредственность – одна из самых удивительных вещей. Почему-то есть уверенность в том, что знаешь, как нужно жить и что ты добьешься всего, чего захочешь. Что это все знакомые работают на заводах и в офисах, а только я молодец, добьюсь всего. С возрастом уверенность теряется.
– Но ведь ты добился?
– Мне повезло.
– Это старая сказка. Так говорят все миллионеры.
– Когда ты узнаешь мою историю целиком, поймешь, что я ни капли не лукавлю.
На чем я остановился? Мы встретились с Егором на следующий день в парке, словно старые друзья. На этот раз я принес две черствые булочки – все, чем я мог отблагодарить за вчерашнее угощение. Но голодные мальчишки и их съели с удовольствием. Крошками мы накормили воробьев – искупая вчерашний обстрел рябиной.
Мы стали гулять каждый день. Некоторое время, впрочем, Егор относился ко мне с опаской, словно решая, можно ли доверять. И в один день сказал:
– Хочешь, чтобы пирожные были у тебя каждый день?
– Кто же откажется от такого?
– Я могу научить тебя их добывать.
– Ты крадешь в кондитерской?
– Нет. Я ворую деньги из карманов прохожих.
Так легко признался, словно в этом не было ничего зазорного, или плохого. Как будто каждый ребенок занимается этим вкупе с игрой в машинки и лепкой из пластилина. Ни один взрослый не сможет никогда признаться «я ворую деньги». Разве что в суде, но и это с корыстной целью получить срок меньше. Впрочем, я вновь отвлекся.