– Холодно, но я не хочу домой, Роб, – сказала Кэтрин и начала согревать ладони дыханием. Я взял её руки в свои, поднес к губам и поцеловал кончики пальцев.
– Хочешь, пойдём ко мне, попьём чаю? – предложил я, и девушка довольно выдохнула.
Дом ночью всегда немного иной. Спокойный зимний сон комнат освещали гирлянды с окон и от Рождественской ели. Тишина добрая и уютная, как в детстве, когда в душе жило ожидание чуда. Мы поставили на плиту чайник и стали ждать, пока он закипит, стоя у кухонного окна, которое выходило на задний двор. В этом году нет ни горки, ни снеговиков. Немного грустно. Кэтрин прислонилась к стене и, опустив голову вбок, молча смотрела на улицу, будто пыталась наполниться этой тихой атмосферой после шумного бара. Свет от гирлянды падал на ее лицо, отражался в бездонных серых глазах, и это делало её ещё более прекрасной. Я поймал себя на том, что улыбаюсь, глядя на неё. Она несла в себе всё то, чего мне так не хватает в Нью-Йорке, она воплощение тепла, уюта и любви… Кажется, я попал.