«Лёка, 27 лет, рост 157, Скорпион, весёлая и симпатичная, познакомится с порядочным, добрым, и нежным мужчиной для серьёзных отношений. Карелия, Беломорский район, посёлок Сосновец».
Стас кашлянул, бросил газету на грязный, в семечной шелухе и крошках хлеба, стол. А что, если взять и рвануть к этой Лёке? Если в его порядочности кто-то и может усомниться, то уж с нежностью к слабому полу у него всё в порядке. Было бы, где лето пересидеть подальше от города.
Стас месяц как вышел из заключения, а вчера с дружками не удержался и грабанул продуктовый магазин. И брать-то нечего было – продавцы вечером кассу сдали. Набрали хлама всякого, вина, колбасы, и что-то сердце чуяло недоброе. Как бы вновь не сесть! Хотел Стас совсем завязать: за плечами тридцать лет и три года отсидки. Год по малолетке за хулиганство, пять за грабёж и три за угон машины. Обидно! Другие не попадаются, а у него всё как-то неладно складывается – лучшие годы на зоне парился.
Стас был детдомовский, мать давно лишили родительских прав, а отца сроду никто никогда не видел. Да и был ли он, отец-то? Так, нагуляла неведомо от кого, сама не помнила. В детдоме запомнились злые тётки, хуже надсмотрщиков, крики и побои. Один Петрович, физрук, ребят жалел и старая нянечка Степановна. В детдоме процветало воровство, все тащили продукты, а из того жалкого, что оставалось, готовили отвратную пищу для и без того обездоленных детей. Стасу всегда хотелось есть.
Светлых моментов в жизни вообще как бы и не было. Успел Стас между отсидками окончить ПТУ, неплохо разбирался в автомобилях, но на работу никто не брал, он уже имел клеймо ворюги. Жилья не было, денег тоже. Откуда всё это брать? Он и машину последнюю брал, чтобы жизнь с чего-то начать. Думал, если у человека есть машина, не последний харч доедает, заработает ещё на одну, но ничего хорошего из этой затеи не получилось.
Сейчас жил у дружка, тоже бывшего детдомовца. Стас давно понял, что, скорее всего, другого пути у него не будет. По зонам ему мотаться весь свой воровской век его судьбина ему предписывала. Хотел бы работать честно, так ведь не дают. Ну и ладно! Пусть те горбатятся, кому мамка пирожки в детстве пекла… А он ни тогда никому не нужен был, ни сейчас…