Я протерла глаза, но мне не
почудилось – растения действительно двигались. Они жили собственной
жизнью и шатались из стороны в сторону без малейшего присутствия
ветерка.
Мужчина двигался к широкой лестнице,
выстланной алой дорожкой. Его прямая спина выражала недовольство.
Вот не знаю – как спина что-то может выражать, но у барона это
получалось. Я плелась за ним, как побитая собачонка и оглядывалась
по сторонам.
За танцующими растениями возвышались
колонны, расписанные причудливыми рисунками. Если в церквях, храмах
и других подобных заведениях на стенах были картины святых,
мучеников или даже адских мук, то тут были рисунки глажки, стирки,
готовки. Я сама не поверила глазам, когда увидела крупную женщину в
фартуке и поварском колпаке возле большого котла, а перед ней с
десяток молоденьких девушек. Похоже, что там обучались поварскому
искусству.
Подобные мозаичные изображения можно
и по сей день увидеть в старых зданиях советских времен. Когда было
миру мир и труду труд.
Мы подошли к лестнице, и возле неё,
словно из-под мраморных плит пола, вынырнул невысокий плешивый
мужчина в красной ливрее и почтительно поклонился. Такие мужчины
пасутся возле метро и сшибают мелочь на проезд, но он отличался
тем, что от него не пахло застарелым перегаром. Возле обутых в
начищенные ботинки ног терлась дрожащая такса, её блестящие глазки
неотрывно смотрели так, будто животинка пыталась загипнотизировать
меня. Слюнявые брыла чуть подергивались и иногда обнажали
кипенно-белые зубки.
– Уважаемый Глазун, проводите
последнюю из землянок в её комнату и проследите, чтобы до обряда
посвящения она не шлялась по коридорам, – скомандовал мой
потрясающе красивый провожатый и отвернулся от нас.
Он повернул налево и пошел в коридор,
который освещался странным красноватым светом. Перед его
приближением ветви растущей акации раздвинулись в стороны, а после
того, как он прошел, тут же сдвинулись обратно.
Закрыли колючками от меня
Симпатира…
– Пойдем, – проскрипел Глазун и
мотнул головой в сторону лестницы.
– У вас симпатичная собачка. Можно её
погладить? – я попыталась наладить контакт со своим
провожающим.
– Нет.
Понятно, контакт наладить не
получается. Но я не я, если сдамся так легко.
– Меня Мариной зовут. А у меня такая
же собачка была в детстве. Мы с ней вместе по утрам гуляли и по
вечерам тоже. Я её Зюзей называла и постоянно кормила косточками, –
я подмигнула таксе, а она в ответ вильнула хвостом. Похоже, что с
собакой контакт наладить легче, чем с её хозяином. – А как вы свою
называете?