Накупавшись в этом блаженном ощущении, Ведьма оделась, сбегала с котелком к роднику и принялась варить себе на костре суп. Она как раз заканчивала трапезу, когда откуда-то издали до нее донесся надрывный плач грудного младенца. Точнее это был уже даже не плач, поскольку голос был, судя по звуку, давно сорван начисто, а какое-то сдавленное хрипение. Ведьма вскочила, прислушалась и двинулась на звук. Долго идти ей не пришлось. Едва ли не сразу же ей навстречу из кустов выскочила молодая мама, почти совсем девочка. На руках она держала грудного ребенка, который извивался, заходясь в безудержном плаче.
– Приветствую тебя, о мудрая… – начала было скороговоркой гостья.
– Что с ним? – оборвала ее на полуслове Ведьма.
– Не знаю, – со слезами в голосе отозвалась молодая мамочка. – Я уже Бог знает сколько не могу его успокоить. Я уж и качала его, и кормить его пыталась, а он никак не унимается…
Было видно, что она в полном отчаянии и от бессилия сама готова разрыдаться. И не чувствовать состояния своей матери ребенок, ясное дело, не мог. И поэтому с новой силой зашелся в крике.
Ведьма внимательно посмотрела на обоих, а затем сдернула с плеч мамочки платок. Она набросила его на свое левое плечо, чтобы незнакомый запах дыма и лесных трав не напугал малыша, а затем осторожно взяла младенца из рук своей гостьи. Приглядевшись внимательно, Ведьма увидела, что глаза ребенка расширены от ужаса, а ручки и ножки словно судорожно отбиваются от кого-то. Пожалуй, до такой степени перепуганного ребенка она видела впервые в жизни. Ведьма плотно прижала малыша к себе, склонилась над ним и вдруг резко дунула ему в лицо. От неожиданности малыш зажмурился и замолчал. Воспользовавшись наступившей тишиной, Ведьма тут же начала негромко напевать ему какую-то странную песню. Мотив и слова незнакомого языка были настолько непривычны, что и мать и младенец невольно начали прислушиваться, и Ведьма почувствовала, как постепенно отступает сковывавшее их обоих напряжение. Продолжая напевать, Ведьма стала легонько покачивать младенца на руках, и тот, присосавшись к уголочку свисавшего с ее плеча материнского платка, начал задремывать. Тогда она кивком головы предложила молодой мамочке идти в сторону дороги, а сама, со спящим ребенком на руках, направилась следом. Ночь была лунная, и весь путь до деревни они прошли быстро.