– Договорились. Я буду вручать вам вещицы, с помощью которых вы и сможете вызволять души, вызволенных надо будет прятать.
– Где?
– Вы знаете те два дома, что числятся, как один, во всех мыслимых и немыслимых документах?
– Нет.
– Да наверняка знаете. Один из них стоит в конце Пантелеевки, а другой – на Переяславке.
Зазвенел переезд. Из арки между кирпичным дедом и зданием, ожидающим реконструкции, выбился непонятный, морской по запаху, ветерок.
– А, это те, между которыми двор большой с вековыми деревьями и фонарями?
Ирина-Иеремиила погасла, как делали здешние фонари в отсутствие граждан-прохожих.
– Да, это они. И там гораздо больше квартир, чем кажется.
– То есть?
– Сейчас объясню. – И прекратила шаг. – Оба дома построены в двадцатые годы как четырёхэтажные, и с самого начала в них была сквозная нумерация квартир. Начиналась в Переяславском, в нём два подъезда, и перекидывалась на Пантелеевский, трёхподъездный. А в начале пятидесятых домам добавили по два этажа, и нумерация продолжилась в обратном направлении, от последнего подъезда Пантелеевского дома возвращаясь к первому подъезду Переяславского.
– Я ничего не понимаю.
– Дома-то всё-таки разные. Отдельно стоящие. Вы представьте себе: вот, например, в единственном жилом подъезде Переяславского дома на первом этаже – первая квартира, а на пятом – сто девятая. Якобы несуществующие квартиры, то есть, те, в которых не живут люди, и о существовании которых люди не подозревают, мы очень долго отвоёвывали, у чертей. И теперь этажи под нашим ведомством. В них-то и надо разместить вызволенные души.
– А как же я в них попаду?
– Вам помогут, как только попадёте в первый подъезд. То есть, четвёртый подъезд Пантелеевского, но для вас он будет первым.
– Сорок первым, получается.
– Не драматизируйте. Кстати, с днём Победы.
Театрально зажёгся ближайший фонарь. Стук колёс электрички сливался с чириканьем.
– Когда приступать?
– Начать вы должны в ночь следующего вашего дежурства. Как вам такой вариант?
– Пойдёт.
Иеремиила внимательно посмотрела на сторожа.
– Я говорю: хорошо.
Иеремиила внимательней на него посмотрела.
– Согласен я, хорошо.
– Слушайте тогда. Сначала вызволите Зою. Она умерла в возрасте двадцати пяти лет. От тифа. В тысяча девятьсот двадцать пятом году. Её душа – в пятой квартире двадцатого дома. Квартира выселена, оттого ключи я вам давать не буду.