– Ты ведь любила отца, правда?
– Ах, дочка, даже не знаю. В жизни есть не только любовь, но ещё ответственность, уважение, привычка, привязанность. Что я чувствовала и ощущала, я не знаю. Да и как мне понять? Твой отец появился, как луч солнца в темноте, вошёл в мою жизнь тогда, когда моя мать умерла, отец воспитывал меня один, а потом женился на другой, оставив меня на произвол судьбы. Его лицо излучало такое довольство; говорил, что никогда так никого не любил, а перед моими глазами были грустные глаза умирающей матери, страдающей от болезни, и мне стало так невыносимо обидно, что один родитель ушёл по принуждению, а другой по своей воле.
В глазах матери была такая боль, будто кто-то пытал её, заставляя сознаться; её веки были приподняты, губы дрожали.
– Вот я и решила выйти замуж за первого встречного, вытеснить при помощи фальшивого счастья свои обиды и боль. В конце концов, я получила фальшивый брак, ненастоящую любовь и презрение таких же фальшивых друзей, которые только и ждали, чем бы уколоть меня, заставить вспоминать о прошлых ошибках. А обвинить меня было не в чем, кроме того, конечно, что я сама заставила себя поверить в то, что влюблена. А самоуничтожение, как говорится, самый большой порок. Поэтому, наверно, я не любила твоего отца, но верила, что со временем это придёт, что и я буду испытывать к нему чувства.
– И ты веришь в его виновность? – спросила Ева, внимая ей, так как за долгое время не слышала от матери откровенности, выражаемой сейчас в каждом её слове.
Она смотрела на её лицо, измождённое этой болью, – в глазах нет огонька, будто хорошего вспомнить действительно нечего. Да и Ева думала, что той совсем незачем её обманывать и придумывать небылицы.
– Наверняка, если бы твоя бабушка не умерла, то я и не вышла бы замуж, дождалась бы своего человека и, разобравшись в своих чувствах, приняла бы правильное решение. Мной овладели разные противоречивые чувства. Нет, твой отец не был плохим человеком. Он был внимательным и хорошим мужем и отцом. Кто знает, можно ли заставить свое сердце полюбить? В его любовь я всегда верила, а вот невиновность должен доказывать суд, а не я. Первое время я даже подумывала, что его не осудят, но, окажись это правдой или неправдой, всё одно на нём всегда будет клеймо убийцы.