В книге Корба, при стр. 160, есть гравюра, изображающая поражение стрельцов под Воскресенским монастырём. В середине гравюры представлена казнь мятежников: рубят головы секирами целой шеренге стрельцов на одном длинном бревне. Ниже изображены костры, над которыми жгут (пытают) стрельцов; каждого держат по четыре человека за руки и за ноги; левее – пытка кнутом: на поле устроены виселицы, на которых висят и корчатся стрельцы, повешенные за руки связанные сзади; у каждой виселицы два палача: один держит веревку, которою поднят пытаемый на блок, а другой бьет кнутом. Фигуры на гравюре не велики и не совсем ясно сделаны.
При стр. 84 есть другая гравюра, изображающая казнь стрельцов в Москве. Вдали Кремль; между Кремлем и стеною Китай-города, на каком-то обширном дворе, рубят головы стрельцам; на трех колесах, утвержденных горизонтально на шестах и подпорках, лежат колесованные, далее несколько голов торчит на кольях. На стене Белаго города, на перекладинах, высунутых из бойниц, повешены стрельцы с колодками на ногах. Ниже везут стрельцов на казнь; в каждой телеге по два человека с зажженными свечами в руках. Жены и дети их бегут около, плачут и махают руками, прощаясь с осужденными (У Корба, стр. 170, есть описание, как убивались эти несчастные женщины и как они причитывали своим отцам, мужьям и детям, везомым на казнь. Нельзя читать этого хладнокровно). Тут же в каретах едут посланники (У Корба, стр. 170, сказано, что на первой казни стрельцов 10 Октября (30 Сентября) присутствовали в каретах резиденты Цесарский, Польский и Датский). В самом низу гравюры две женщины закопаны в землю по плечи. (Корб говорит по слухам, что это были Жукова, комнатная девица царевны Марьи, и Вера (Васютинская), девица царевны Софии; по другим сведениям, прибавляет он, их утопили в Яузе. Едва ли это достоверно).
У Корба, в главе о нравах Москвитян есть странный рассказ, которому мы не даем веры. По словам его, в 1696 году, до путешествия царя за границу, один стрелец, бывший участником в бунте, вынес четыре пытки и ни в чем не сознался. Царь обласкал его, и стрелец, тронутый этим, признался во всем и при том объяснил, что если он и переносил терпеливо мучения, то это потому, что привык к ним. У них было составлено товарищество, в которое принимали не иначе как после истязаний. Стрелец этот выдержал шесть пыток и был признан главой своих товарищей. «Кнут для меня ничего, сказал он, также ничего для меня и поджариванье после кнута: более жестокие муки товарищи мои приготовили бы мне. А именно, продолжал он, самая острая боль, когда кладут на уши горящие угли; не мене, когда на обритую голову, с вышины двух локтей самую холодную воду по каплям медленно льют». Таких, которые не выдерживали подобных испытаний, они убивали или отравляли. До четырёхсот человек таким образом было ими убито.