1. Впереди ехал коричневый эскадрон конной гвардии. За ним
2. В 6-ти парадных каретах – гр. Калленберг, Платен, Кнут, Фриис и др.; каждую карету везли 6 коней; впереди каждой кареты шли по 4 лакея.
3. Тайн. сов. Адлер и один кавалер ордена Данеброга – на шестерке.
4. Тайный сов. Сегестед один верхом.
5. Карета тайн. сов. Сегестеда.
6. Тайн. сов. Урбе и один кавалер Белой ленты.
7. Карета тайн. сов. Шольтена.
8. Тайн. сов. Краббе один верхом.
9. Карета тайн. сов. Лаурвига с серыми конями.
10. Гюльденлэве и русский посол.
11. 4 королевских пажа верхом.
12. 4 шталмейстера верхом.
13. 2 кавалера.
14. 2 кавалера.
15. 2 кавалера ордена Данеброга, ген. Эмдтен и Лерхе.
16. Царь и Король в лейб-карете с 6-ью серыми копями, по обеим сторонам лакеи.
17. Белый и черный эскадроны конной гвардии.
18. 2 Придворные кареты с 6-ью конями каждая.
19 и 20. Несколько придворных парных карет; в них сидели ген. Шольтен и другие кавалеры.
В 8 ч. 45 м. царь подъехал к дворцу; король вышел с левой стороны кареты, а царь с правой. Когда гвардейцы поравнялись, заиграли трубы и барабаны; немного погодя королевские трубачи протрубили на обед по три раза, как это обыкновенно делается; потом опять послышались трубачи королевской гвардии, и гвардия ушла маршем. Гражданская милиция и солдаты были распределены так: у пристани стоял один полк солдат, вдоль Королевской улицы и на Королевской площади вплоть до канала стояла гражданская милиция, у дворцового моста пожарная команда, на дворцовой площади солдаты и гвардия.
Поднявшись во дворец, царь прошёл прямо в покои наследника, а король ушёл к себе в кабинет, но скоро вернулся. За обедом царь имел с одной стороны короля, с другой русского посла и русского ген.-адъютанта; король сидел между царём и Гюльденлэве. За каждой здравицей играли на трубах на дворцовой площади; сигнал к этому подавал трубач. В начале обеда царь был очень разговорчив. В 11 ч. 30 м. он распрощался с королём и уехал к своему послу, у которого и переночевал (В некоторых записках указано, что Пётр, будто бы, хотел уклониться от церемониала въезда и потому, неожиданно для всех, на галерах прошел мимо пристани. Без сомнения, Петру не нравился сложный церемониал датского двора, а свободное поведение царя не нравилось датчанам: «Как только он вышел на берег, он сталь разыгрывать из себя господина и начальника», – (записано у Гольштейна). Дом посла Долгорукого, в котором Пётр провёл первую ночь, доселе сохранился; в нём помещалось русское посольство почти 200 лет подряд).